Кульминацией стал 487 год, когда Теодорих осадил Константинополь – город, так много ему давший. Зенон к этому времени успел изрядно устать от Теодориха, но вместе с тем видел, какую пользу можно извлечь из сложившейся ситуации. Король Одоакр агрессивно наступал из Италии на восточноримские территории, и Зенон задумал одним махом решить обе свои проблемы. Он заключил мир с Теодорихом и отправил его на запад, предложив в качестве мотивации простую сделку: если Теодориху удастся свергнуть Одоакра, он может забирать себе Италию. Так варвар обратился против варвара.

Летом 489 г. Теодорих и Одоакр начали ожесточенную борьбу. В одном из первых сражений в конце августа того же года на реке Изонцо (где почти полторы тысячи лет спустя во время Первой мировой войны также произошло больше десятка ужасных столкновений) армия Одоакра поджидала людей Теодориха в засаде, но была разбита и в беспорядке отступила в Италию. В 490 г. Одоакр осадил Теодориха в Павии. Войска двух вождей еще не раз сталкивались в битвах, однако удача медленно, но верно поворачивалась лицом к Теодориху. В 493 г. он оттеснил Одоакра обратно в Равенну и основательно осадил город. Через несколько месяцев тяжелой осады наступила зима, и дело зашло в тупик. Не в силах продолжать борьбу, Одоакр потребовал мира. Два вождя решили договориться и разделить королевство между собой.

15 марта 493 г., чтобы отпраздновать окончание изнурительной войны, устроили роскошный пир. Ему суждено было стать последним в жизни Одоакра. Во время застолья люди Теодориха схватили его. Окруженный многочисленными врагами, Одоакр не мог защитить себя и лишь с ужасом смотрел, как Теодорих надвигается на него с обнаженным мечом в руке. «Теодорих прыгнул вперед и ударил [Одоакра] мечом в ключицу, а Одоакр тогда выкрикнул: “Где же Бог?” – писал позднее греческий историк Иоанн Антиохийский. – Смертельный удар пронзил Одоакра насквозь и разрубил до поясницы». Глядя на поверженного противника, Теодорих усмехнулся: «У этого негодяя в теле нет ни одной кости»[140]. Затем он вместе с приспешниками устремился в Равенну, чтобы найти и уничтожить родных и соратников Одоакра. Переворот совершился в считаные часы. Теодорих шел к этому три с половиной года, но отныне он был королем Италии.

После 493 г. остготы расселились вокруг Равенны и нескольких других северных итальянских городов, и в следующие тридцать лет Теодорих, взяв в пример величайших правителей Рима, развернул смелую программу нового государственного строительства. Теодорих беспощадно сражался в Италии и так же безжалостно захватил трон, но не собирался продолжать кровопролитие и уничтожать побежденную итальянскую знать. Он не стал устраивать чистку в рядах аристократов и чиновников своего нового королевства. Он отправил несколько посольств в Константинополь, добиваясь от восточных императоров признания своих прав. К месту вспомнив о своем классическом римском образовании, он называл собственное королевство «лишь копией единственной истинной империи»[141]. Около 497 г. его энергичное подхалимство принесло плоды: преемник Зенона Анастасий I с осторожностью признал его правление и королевский статус.

Хотя впереди ждало еще много мелких ссор с Константинополем, Теодорих вскоре убедился, что римская политическая элита воспринимает его всерьез. И начал активно подражать в своем правлении римским образцам. Он был христианином арианского толка, но усердно привечал никейских епископов и выказывал уважение римской церкви. Он особо подчеркивал, что подчиняется римским законам, а не издает свои собственные, как это делали во многих зарождающихся варварских государствах Запада, прежде всего в королевствах франков и бургундов. С помощью военных походов и брачных союзов он добился мира с вандалами Северной Африки и установил тесные политические связи с разросшимся королевством вестготов, которым в 511 г. навязал в короли своего внука Амальрика, что позволило ему в итоге собрать огромное общеготское королевство, простиравшееся от Атлантического океана до Адриатического моря.

Теодориху было судьбой предназначено получить прозвище Великий, и он прожил свою жизнь так, будто заранее это знал. В своей столице Равенне и других крупных городах он тратил огромные средства на сооружение крепостных стен, величественных дворцов, базилик, мавзолеев и общественных сооружений, отделкой которых занимались самые искусные художники и ремесленники. Приехав сегодня в Равенну, мы можем познакомиться с поразительным художественным видением остготского короля: по заказу Теодориха было создано множество бесподобных мозаик для базилики Сант-Аполлинаре-Нуово. Эти и другие городские памятники, в том числе мавзолей самого Теодориха, наглядно свидетельствуют об удивительном великолепии новой варварской эпохи. В своем правлении Теодорих осознанно подражал примеру поздних римских императоров. Однако его королевство не было Римской империей. Положение дел на Западе изменилось навсегда.

Хотя Теодорих держался с подобающим правителю великолепием и подчеркнуто соблюдал римские традиции, а его правление длилось более тридцати лет, ко времени его смерти в 526 г. мир претерпел радикальные изменения. Изменилась не только этническая принадлежность правителей и землевладельцев, но и их политический кругозор, и сам государственный строй. Империя продолжала жить в Константинополе, постепенно обретая новый облик под действием новых факторов – религий, технологий, связей и болезней. На Западе на смену императорам и империям стремительно приходили короли и королевства, возвещая о наступлении эпохи, которая, когда мы снова вернемся к ней, выглядит для нас намного более средневековой в привычном смысле этого слова, чем предварявший ее мир бродячих варваров и малолетних императоров.

С тех пор как гунны перешли Волгу в 370 г., прошло чуть больше ста лет. Какое это было странное, во всех смыслах неустойчивое время! Все перевернулось с ног на голову, все пришло в движение, повинуясь непреодолимой силе климатических колебаний и человеческих миграций, добавившихся к существовавшим во все времена обычным историческим факторам: счастливым и несчастным случайностям, государственным устремлениям и личным амбициям. Жизнь приводила людей в замешательство, и, пожалуй, неудивительно, что авторы IV–VI вв. так часто обращались к метафорическому образу колеса Фортуны, завоевавшему на средневековом Западе исключительную популярность. Именно так события IV в. виделись Аммиану Марцеллину и еще одному известному автору, жившему и работавшему в Равенне ближе к концу этого периода, при короле Теодорихе. Аниций Манлий Северин Боэций – обычно просто Боэций – родился в благородной римской семье в Италии за год до того, как Одоакр согнал с трона последнего западного императора, юного Ромула Августула. Боэций отличался блестящим умом и безупречным аристократическим происхождением и к 25 годам стал сенатором в псевдоримском королевстве Теодориха. 25 лет спустя, в 522 г., будучи уже средних лет, Боэций занял самую высокую должность в правительственной бюрократии, став магистром оффиций (magister officiorum). Впрочем, и падать с такой высоты было намного опаснее.

В 523 г. жизнь Теодориха близилась к концу, а над его королевством сгущались тучи. Отношения с восточным императором Юстином I стали натянутыми, в сенате постоянно ходили слухи о предателях, поддерживавших сношения с Константинополем. Во время очередных жарких дебатов на эту тему Боэция обвинили в том, что он покрывает врагов