— Какое? — искренне удивилась я, даже не успев осознать, что девушка мне очень польстила своим доверием.

— Ну, как бы это сказать… располагающее, что ли, — она старалась подобрать слово, — умное и красивое. Я редко ошибаюсь в людях, это у меня такое хобби — читать по лицам.

— И что же вы прочитали в моем лице?

— Пока немного, — ответила Аня, — но вы добрый человек. Хотя и несчастный.

— Это так видно?

— Ну это скорее я додумала, если уж честно. Просто вы красивая, молодая, одеты со вкусом. Вы бы сюда не пришли, если бы у вас было все хорошо.

— Это точно, — кивнула я. — Так что вы предлагаете? Где поболтаем?

— Может, зайдем, тут за углом кафе есть…

— Пошли, — согласилась я. — О чем будем говорить?

Я предполагала, чем вызвано желание девушки с кем-то поделиться: скорее всего, она хотела посоветоваться, как себя вести, когда она сама окажется на месте жертвы. Но Аня меня озадачила:

— Я заметила одну непонятную вещь, я вам расскажу. Не люблю непонятного и еще не люблю, когда меня обманывают.

Мы свернули за угол, и меньше чем в тридцати метрах девушка остановилась, пропуская меня вперед.

— Нам сюда, — сказала она.

Раньше я редко бывала в этом районе и не знала, что здесь есть такое симпатичное и уютное кафе. Я открыла массивную дверь и, оценивающе оглядываясь, вошла в зал. Мы выбрали столик на двоих у окна, Аня сообщила, что в этом кафе меню небольшое, зато отменно готовят практически любое блюдо. Но ни мне, ни ей есть не хотелось, обе мы были слишком взвинчены и остановились на мороженом и виски.

— Мне обязательно нужно выпить, — оправдывалась Аня, — я действительно очень взволнована.

— Можете не оправдываться, — пресекла я ее попытку, — во всяком случае, передо мной. При мне можете пить сколько захотите.

Аня посмотрела на меня с благодарностью. И когда официантка принесла виски «Джеймесон», мы с облегчением сделали по большому глотку, после чего стало ясно, что символические 200 граммов на двоих не будут последними.

— Аня, простите за вопрос, но зачем вы сюда пришли? — начала я. — Не в кафе, я имею в виду тренинги. Чего вы хотите?

— А вы? — выпалила девушка и только после этого, видимо, сообразила, что отвечать вопросом на вопрос неприлично. — Я не в том смысле… Словом, наверное, за тем же, зачем и вы… Хочу скорректировать свое отношение к жизни. Сама не справляюсь.

— То есть с вами ничего такого не случилось? Никакого несчастья или еще чего-то? — уточнила я.

— Это как посмотреть, — сказала Аня и заглянула мне прямо в глаза. — Когда вся жизнь идет не так, как хочется, это несчастье или нет? В том смысле, что никакой трагедии вроде не случилось, но и хорошего-то ведь тоже ничего.

Вблизи я рассмотрела ее внимательнее. Внешность у девушки была неброская, главным образом из-за субтильного сложения и невысокого роста. Но личико оказалось очень милым, с ямочками на щеках, аккуратным носиком, по-детски круглыми глазками, которые, впрочем, смотрели внимательно и даже пытливо.

— Я скажу в двух словах, ладно? Я классическая неудачница. Я пропускаю всех вперед. На должности, замуж. Куда угодно. Всем уступаю место. Сама того не желая, естественно. В конце концов меня просто перестали замечать. Еще чуть-чуть — и меня даже видеть перестанут. Даже мои родители. Не говоря уж о посторонних. Превращусь в невидимку. — Она невесело усмехнулась. — А мне, между прочим, двадцать девять лет, я уже не девочка, просто выгляжу молодо. Я вам потом про себя расскажу, если вам будет интересно. А сейчас я спросить хотела: вам кто эти тренинги порекомендовал?

— Одна старая знакомая, — ответила я, — мы с ней давно не виделись, потом встретились, разговорились, пожаловались друг другу на проблемы, она и рассказала, что ходила сюда. И что собирается продолжить курс на втором уровне.

— Больше она ничего не говорила?

— Может, и говорила, так сразу не вспомнишь, — пожала плечами я. — Говорила, что рассчитывает на реальную помощь в сложной жизненной ситуации. Не моральную, а уже какую-то конкретную помощь имела в виду. Но я, если честно, не знаю, какую именно. Она не рассказала.

— А эта ваша знакомая — состоятельная женщина?

— Полагаю, что да.

— И одинокая?

— А вот это как раз нет. У нее есть муж, но у нее с ним серьезные проблемы…

— …которые как раз тут и должны решить, — закончила за меня фразу Аня.

— Ну как-то так, — согласилась я, — похоже на то. А вас что-то беспокоит? Почему вы спрашиваете?

— Понимаете, я человек сугубо практического склада и до сих пор ни в какие групповухи вроде этой не верила. Считала, что все это обычное выколачивание денег, и не более того. Меня отправил сюда человек, которому я, в общем-то, очень доверяла. Я, наверное, слишком достала его в тот момент, когда он направил меня сюда.

Взгляд девушки затуманился, она умолкла, и мне показалось, что она потеряла нить разговора.

— Так вы думаете, что нас обманут? — я решила вернуть ее в русло.

— Я не знаю, — встрепенулась Аня, — может, я делаю из мухи слона, может, это вообще ничего не значит. Но я сделала одно неприятное наблюдение. Вы в курсе, что нас тут не одна группа и применяется к нам даже не одна и та же методика?

Я подалась вперед и стала вслушиваться в каждое слово.

— Знаете, иметь неприметную внешность иногда бывает очень даже выгодно. Неделю назад, когда мы еще не начинали, я из любопытства прошмыгнула на второй этаж во время вечерних занятий. Там творилось что-то несусветное, честное слово! Они какие-то мантры читали, пели что-то… И тренер у них был другой, огромный какой-то дядька с бородой. Он и наш-то не маленький, а тот вообще имел устрашающий вид! Бррр… Правда, долго мне подслушивать не удалось, пришлось незаметно унести ноги. Но обеспокоило меня совсем не это. Вы проходили собеседование у Альбины Николаевны?

— Да, я с ней имела самый первый разговор.

— И как она вам рекламировала свои услуги? Рассказывала какие-то истории, показывала какие-нибудь фотографии?

— Да, точно так и было, — кивнула я, — она мне показала фото мужчины, который теперь живет в Греции, а раньше был их учеником с тяжелой депрессией. И еще рассказала историю несчастной мамочки, у которой был ребенок-инвалид. Ее фото она тоже показывала. Теперешнее, с усыновленным мальчиком.

— Значит, это ее обычный метод, — сделала вывод Аня и продолжила свой рассказ. — Дело в том, что демонстрация фотографий счастливых и спасенных учеников ничего не значит. В смысле правдоподобности. Можно ведь показать любую фотографию любого человека, правда? Но у Альбины есть большой такой фолиант, где подшиты эти фотографии, это как бы их семейный альбом. Там указаны имена и фамилии, есть подписи к некоторым фото, записки и даже письма, которые эти ученики потом присылали Альбине и которые они якобы даже просили показывать другим ученикам, потерявшим надежду.