А затем я ощутил, что лежу на одном из столов.

Позже я рассказал ему о том, что произошло с Хартом Королем Смеха в театре в Хопкинсвилле приблизительно за год до этого. Я помогал ему во время его представлений, однако он попросил, чтобы я оставил сцену, потому что меня бы־ ло слишком трудно загипнотизировать.

Прежде чем уехать, мистер Герман дал мне и нескольким другим сотрудникам фирмы билеты на его шоу. Я прошел к нему за кулисы и разговаривал с ним в его раздевалке.

В магазине произошли некоторые изменения, вследствие чего ко мне стали относиться с некоторой враждебностью — меня обвиняли в том, что я — любимчик босса. В этот момент пригодилось мое знание каталога, поскольку я мог помочь ответственным сотрудникам подготовить новый каталог, который ежегодно пересматривался, чтобы разъездные продавцы нашей фирмы могли быть в курсе текущих цен и списка товаров. Это несколько успокоило других сотрудников, но каждый раз, когда Маргарет и ее отец приезжали в магазин, они принимались дразнить меня. Тем не менее благодаря знакомству отца Маргарет с боссом в фирму поступил капитал, необходимый для расширения основного бизнеса. После этого сказать уже было нечего.

На Новый год я отправился домой на несколько дней, взяв билет, который получил благодаря внеурочной работе в офисе железной дороги. Маргарет послала членам моей семьи несколько замечательных подарков. Я был счастлив снова увидеть Гертруду. Однако я не знал, как договориться о свадьбе, — никто из ее семьи не хотел, чтобы она переехала жить в Луисвилль. Главной моей заботой было добиться достаточного дохода. Я знал, что в начале нового года у меня будет свой кабинет и мне повысят жалование, но все же этого было недостаточно для того, чтобы содержать двух человек. Кроме того, мне нужны были свободные деньги, потому что я проводил много времени с молодыми людьми, с которыми мне удалось здесь познакомиться, и я думал, как бы мне повысить доходы, — ведь круг моих друзей здесь быстро расширялся. Кое-кто в магазине заключил, что мы с Маргарет поженились, потому что казалось, что после нашего знакомства ее семья вложила в фирму значительную сумму денег. Однако меня подобные идеи совсем не устраивали, потому что они шли вразрез с моей верностью Гертруде. Похоже, обстоятельства складывались так, что я мало что мог здесь изменить, мне оставалось только уйти.

Когда я возвратился в Луисвилль после отпуска, отец приехал со мной, чтобы договориться о работе, — он стал окружным представителем Братской страховой компании. Мне также предлагали работу в этой компании. Обдумав это предложение, я почувствовал, что должен покинуть Луисвилль и присоединиться к отцу, занявшись страховым бизнесом.

За последнюю неделю работы в магазине в январе 1900 года мне заплатили сорок долларов. Я знаю, что многие сотрудники проработали там чуть ли не четверть века, но так и не добились подобной зарплаты. В тот же вечер я сел на поезд, который умчал меня в Хопкинсвилль.

Мой отец уже работал, организуя сообщества[11], когда в январе 1900 года я присоединился к нему. Вскоре я получил письмо от моего прежнего работодателя, Джона П. Мортона, в котором сообщалось, что мне будут посланы образцы договора и меня не будут вычеркивать из платежной ведомости как продавца в бухгалтерских книгах, чековых книжках, гроссбухах и т. п.

Во время наших путешествий мы с отцом однажды оказались запертыми на карантин в гостинице в Мэдисонвилле, штат Кентукки, потому что у кого-то из постояльцев обнаружили оспу. Как-то раз я увидел там человека, который под гилнозом играл на пианино, несмотря на то что в обычном состоянии он играть не умел. На мне также опробовали гипноз, и я тоже сумел сыграть на пианино и довольно хорошо.

После того как карантин был снят, сообщество было сформировано, и я отправился в Гринвилль, штат Кентукки. В первое воскресенье, которое я провел в этом городке, я встретил девушку, которой я в свое время передал множество записок от одного из мальчиков из нашей школы. Ее звали Анна Бель. Мы вспомнили нашу дружбу и провели вместе немало приятных вечеров.

Мои усилия как в плане продаж для John Р. Morton and Со., так и по организации сообществ весьма хорошо оплачивались, и я чувствовал, что наконец-то мне удалось чего-то добиться. Закончив дела в Гринвилле, я переехал в другой маленький городок. Когда я прибыл туда, меня мучила сильная головная боль. Она не прекращалась в течение довольно значительного времени, и мне пришлось обратиться к врачу. Он не смог определить причину болезни и выписал мне успокоительное средство. Я принял одну дозу и заснул. Когда я пришел в себя, то увидел, что нахожусь дома, в Хопкинсвилле, и рядом со мной два доктора. Оказалось, что меня привел домой один из моих друзей, который нашел меня бродящим по платформам железной дороги в нескольких милях от города, где я принял выписанный мне препарат. Дома мне наконец удалось заснуть естественным образом.

Когда на следующий день я проснулся, то мог говорить только шепотом. Но это не была простуда. Доктор назвал это афонией. Мне ничего не помогало. Я консультировался со многими врачами в моем городе и в других местах — все было напрасно. Маргарет даже вызвала специалиста из-за границы, чтобы тот осмотрел меня, но мне ничего не помогало. Я начал худеть. У меня не было голоса, и в течение 12 месяцев или даже дольше я практически не мог говорить, мне приходилось почти шептать. Мы перепробовали все, но в течение целого года состояние моего здоровья продолжало ухудшаться, так что в конце концов я не мог ничего произнести даже шепотом.

► Естественно, подобное состояние не позволило Эдди заниматься страховым бизнесом, который он хорошо знал. Время шло, его состояние не улучшалось, он чувствовал, что это закрывает ему путь практически в любой бизнес, в любую профессию. После того, как он смог подняться на ноги, он проконсультировался с несколькими докторами, но результаты привели в замешательство. Все они сказали, что его горло выглядит совершенно нормально, и они не видят ничего, что могло бы привести к подобному состоянию. После того как мы проконсультировались со всеми докторами, которые оказались доступными на тот момент, перепробовали все возможные методы лечения, Эдди решил взяться за какую-то другую работу, которой он мог бы легко научиться и в которой он мог бы обойтись без разговоров.

Я постарался принять случившееся как можно спокойнее, поскольку чувствовал, что в моей духовной жизни что-то неправильно. Это дало мне возможность мысленно пересмотреть все события детства и юности. За несколько дней до этого происшествия мне исполнилось 23 года. Много людей молилось за меня. Это была настоящая пытка — слышать, идя по улице, как люди жалеют меня. Я чувствовал себя вполне нормально, поэтому понимал, что мне необходимо найти работу. Я пробовал заняться коммивояжерством, но это было слишком ׳трудно. Наконец я начал работать в фотостудии, где учился фотографировать. В то время один гипнотизер дал гарантию, что вылечит меня, если я позволю ему загипнотизировать меня. Он гипнотизировал меня в присутствии нескольких местных жителей, включая преподавателя психологии одного из колледжей.