холмы. В глазах рябило от пестревших тут и там ноготков, васильков, ромашек, и других цветов, названия которых Максим не знал. Будто кто-то взял огромную кисть и окунул в радугу, а потом стряхнул с нее разноцветные брызги. В воздухе стоял стрекот кузнечиков, не прекращающийся ни на минуту.

Максим задумчиво жевал травинку.

— Цветов стало больше, — сказал он. — Мне кажется или я действительно вижу звук? Я не знал, что вода может петь. Может быть, я плохо прислушивался?

— В мире людей это невозможно, — отозвалась Синяя Рыба. — Но здесь каждый видит и слышит все, что находится вокруг. Звук, свет, тепло и холод, чувства и мысли, — все они имеют цвет. Цвета можно услышать, ведь у каждого цвета свое, неповторимое звучание. Это — Абсолют. Здесь все выглядит таким, каким есть на самом деле. Здесь невозможно быть слепым или глухим, потому что все эти ограничения — лишь для физического мира. А в нашем мире они не действуют. Твоя одежда сухая, хотя ты точно знаешь, что искупался в реке.

Максим кивнул. У него было масса вопросов, но он не знал, с чего начать. Да и вообще, стоит ли задаваться какими-то проблемами, когда такое солнце, и белые облака в небе, и так весело и дружно стрекочут кузнечики в высокой траве?

Крупная яркая бабочка села ему на руку, пощекотав палец мохнатыми усиками. Ее крылышки, густо посыпанные пыльцой, еле заметно вибрировали. Бабочка вытянула хоботок и поползла по рукаву куртки.

— Послушай, — Максим запнулся. Как ему обращаться к Синей Рыбе? — У тебя есть имя? Как мне тебя называть, если я хочу о чем-то спросить? Не могу же я называть тебя просто рыбой?

Синяя Рыба вдруг помрачнела, словно вспомнила о чем-то неприятном, но за долю секунды совладала с собой.

— Называй меня Синей Рыбой. Другого имени у меня нет. Однажды я совершила ошибку. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Всю жизнь, наверное, я буду раскаиваться в этом, но теперь это уже не имеет значения. Что было, то прошло. Я была справедливо наказана, и лишение всех имен и титулов — лишь часть наказания.

От Максима не ускользнуло, как отреагировала она на его вопрос.

«Здесь какая-то тайна. И, мне не положено знать ее».

Они поднялись на холм. Максим, заслонившись рукой от солнца, посмотрел вниз. Тропинка, ниточкой прошив луга, уходила за горизонт.

Синяя Рыба вдруг вздрогнула, словно увидела что-то, доступное только ей. Максим огляделся, но не заметил ничего, что могло бы объяснить ее поведение, однако мальчик не мог не почувствовать исходящую от его спутницы волну тревоги и смятения.

— Ты чем-то взволнована? — начал он, но Синяя Рыба перебила его:

— Видишь эту тропинку? Ты должен идти по ней, не сворачивая. Я вернусь так скоро, как только смогу.

— Но куда ты? — опешил Максим. «Не бросай меня одного!» — в отчаянии подумал он, но не решился произнести это вслух, чтобы не показать Синей Рыбе свой страх и неуверенность.

— Ты не должен стесняться своих истинных чувств, — прочитала она его мысли. — Будь собой. И всегда говори все, что считаешь нужным сказать, — Синяя Рыба сделала в воздухе двойное сальто и продолжала:

— Меня что-то беспокоит. Я не могу сказать, что именно, но я чувствую угрозу. У меня дурное предчувствие.

— Что это? — тихо спросил Максим. — Что ты чувствуешь?

— Пока не знаю. Но мне нужно немедленно встретиться с главой нашего Совета. Наверняка он уже знает, что случилось.

— Но я…

— Ты не заблудишься. Иди вперед, я тебя догоню. Но сейчас мне необходимо отлучиться по важному делу. Нам всем грозит серьезные неприятности, и я должна узнать, кто стоит за этим, и по возможности предотвратить беду. — Синяя Рыба взмахнула хвостом и поплыла в противоположную сторону, но, обернувшись и увидев растерянное лицо Максима, остановилась и уже ласковее произнесла:

— Я вернусь так скоро, как только смогу. Я не бросаю тебя. Я знаю — ты не подведешь. В жизнь, увы, очень часто приходится делать не то, что хочется, а то, что необходимо. Не падай духом и помни: прежде всего слушай свое сердце, а не голос логики.

Она нежно дотронулась синим полупрозрачным плавником до его взлохмаченных волос.

— Протяни руку.

Максим послушался, и на его ладони очутилась крошечная ярко-синяя искорка.

— Это Искра надежды, — сказала Синяя Рыба. — В ней — животворящая энергия жизни. Она осветит твой путь, отведет беду, умножит удачу. Береги ее, как зеницу ока — я сердцем чую, что она тебе пригодится, а другой такой искорки днем с огнем не сыщешь. Если я тебе понадоблюсь, шепни ей мое имя, и я приду на помощь, где бы ты не находился. Но запомни — активировать Искру надежды можно только один раз, поэтому используй ее только в самом крайнем случае, и прежде убедись, что других вариантов нет. До встречи, мой маленький Избранный. И удачи тебе.

Синяя Рыба закружилась, взбивая плавниками воздух, а потом сорвалась с места и молнией умчалась прочь. Там, где она пролетела, медленно тая на солнце, некоторое время еще мерцали голубые искры, двойники той, которая была у Максима.

Солнце припекало.

Становилось жарко.

С предельной осторожностью, чтобы не обжечься и нечаянно не погасить драгоценную искорку, Максим взял ее двумя пальцами и аккуратно опустил в пустой спичечный коробок. Снял куртку и завязал ее рукавами на поясе. Потом поудобнее закинул рюкзак на плечо, и, вздохнув, стал спускаться с холма, вниз, в цветущую равнину. Навстречу приключениям.

Шерри

Вике было страшно. Уже много часов она шла в полной темноте, а тоннель все никак не кончался. Сначала она считала шаги, но очень скоро сбилась со счета, и теперь ориентиров больше не было. Девочка только сейчас поняла, что часы оставила в сумке, вместе со всеми вещами. Вика пошарила в кармане и достала ключи от квартиры с маленьким брелком-фонариком на металлическом колечке. Она сжала брелок, и на ладонь упала красная точка размером с горошину. Вика направила луч во тьму, но безрезультатно. Фонарик давал так мало света, что от него не было никакого толку.

Земляной, плотно утоптанный пол. Влажный, затхлый воздух.

И тьма.

— Послушай, Эриус! Далеко еще?

Тишина.

— Эй! Где ты там? Я ничего не вижу!

Темнота безмолвствовала.

Вика, стиснув зубы, побрела вперед. По стенам, извиваясь, ползли не то корни, не то стебли каких-то фантастических растений. Периодически с потолка срывались холодные капли, с настырной неизбежностью попадая прямо за шиворот. И лишь далеко впереди, как символ надежды, светились две точки