Беннет подавил гнетущее чувство вины и посмотрел ей прямо в глаза.

— Да, Мари.

Карета остановилась перед ее домом, и Мари с облегчением вздохнула. Турецкие дороги отнюдь не славились подходящими для путешествий качествами. Ашилла же взглянула на Беннета и проворчала:

— По-моему, сэр, вы вовсе не гладиатор и не греческий бог.

С этими словами горничная отвернулась от него, презрительно фыркнув.

Мари же с улыбкой взглянула на Беннета, и он улыбнулся ей в ответ. Это обоюдное веселье после их последнего разговора в гостинице казалось довольно странным, и Мари в смущении отвела глаза. Теперь-то она знала, что должна держаться от Беннета на расстоянии и быть к нему равнодушной.

— А вы сможете и дальше притворяться влюбленной? — спросил он.

— А почему вы спрашиваете, если знаете, что у меня нет выбора?

Дверца кареты скрипнула и открылась. Селим протянул руку, чтобы помочь Мари выйти из кареты, но смотрел он вовсе не на нее, а на горничную. Затем он помог и Ашилле, и его рука задержалась на ее руке чуть дольше, чем было необходимо.

Тут и Беннет вышел из кареты. Селим же, обратившись к Мари, сообщил:

— Исад-паша просит вас и майора Беннета посетить его в два часа после полудня, а Фатима Айя-ханум ожидает вас в доме, у Гранд-фонтана.

Мари промолчала, не зная, какое из приглашений было хуже.

А Селим поклонился и добавил:

— Прошу прощения, мисс. Я пытался убедить ее, что не знаю, когда вы вернетесь, но она настояла, что останется.

— Да, конечно…

Мари со вздохом прикрыла глаза.

Беннет взял ее за руку и спросил:

— Вы хорошо себя чувствуете?

Она кивнула и взглянула на свое испачканное дорожное платье.

— Да, хорошо. Очевидно, у меня гостья.

— Я буду сопровождать вас, — заявил Беннет, шагнув к двери.

Ему было приказано охранять ее, и он с бычьим упорством будет делать то, что должен делать — невзирая на обстоятельства.

Мари снова кивнула и направилась к двери. Фатима желала покорить всех привлекательных мужчин, а то, что она подумает, будто Беннет принадлежит ей, Мари, делало бы ее победу просто великолепной.

Взяв себя в руки, Мари сказала:

— Фатима захочет, чтобы вы называли ее просто по имени, но не поддавайтесь на эту уловку. Иначе она, без сомнения, найдет какой-то повод пересказать такие подробности своему мужу, и вы приобретете в его лице свирепого врага.

Беннет задумался, потом спросил:

— А как я должен называть ее?

— Ханум-эфенди — это было бы прилично. Можно и Фатима Айя-ханум.

Майор наморщил лоб, и Мари пояснила:

— Первое равно обращению «ваша милость», а второе — «леди Фатима».

Беннет кивнул и снова спросил:

— А кто ее муж?

— Талат-бей.

Беннет поджал губы, и Мари поняла, что он знал это имя.

— Кажется, я слышал…

В этот момент они вошли во двор, и слова замерли на губах майора.

Фатима расположилась на краю фонтана. Слегка откинувшись назад и упираясь ладонями в барьерчик водоема, она грациозно изогнулась, привлекая внимание к своей пышной груди; глубокое декольте позволяло видеть ложбинку меж ее грудей. А цвет ее одежды — серебро и небесная лазурь — весьма выгодно смотрелся на сером фоне мраморного фонтана.

Беннет насторожился. Когда же они приблизились к Фатиме, он чуть отступил от своей спутницы.

Глаза Фатимы расширились под тонкой вуалью, и она с торжествующим видом посмотрела на Мари. Та машинально оправила свою помятую юбку и мысленно улыбнулась. Что ж, не ее вина, что Фатима, эта ядовитая змея, сейчас встретила мужчину, неподвластного ее чарам.

Фатима же изящным движением встала, и все браслеты у нее на запястьях и лодыжках звякнули. Она удивленно вскрикнула и покачнулась. Хотя не было никаких опасений, что она свалится в фонтан, Беннет схватил ее за плечи, чтобы поддержать. Фатима театрально содрогнулась. Фата свалилась у нее с головы и опустилась рядом с ее ногами, открыв лицо безупречной красоты — такой необычной, что у мужчин, увидевших ее, подгибались колени.

Фатиме следовало бы научить свою горничную покрепче прикалывать покрывало, оно все время сползало с ее головы — впрочем, в самый удачный момент.

Беннет поднял фату и протянул даме. Пальцы Фатимы скользнули по его руке, когда она брала фату, и майор при ее прикосновении чуть вздрогнул.

Ладно. Черт с ним! Мари сглотнула, чтобы избавиться от комка в горле. Конечно, Беннет не был ее возлюбленным, но они должны были продолжать свой фальшивый роман.

Мари шагнула к Беннету в надежде образумить его. А Фатима смотрела на него, хлопая длинными ресницами.

— Надеюсь, вы не возражаете, если я больше не надену фату? Мы ведь здесь все друзья, не правда ли? — Дама облизнула нижнюю губу и добавила: — По крайней мере мы ими станем, когда вы назовете свое имя, сэр.

Фатима вопросительно посмотрела на Мари. Той ужасно хотелось промолчать, но это было бы совсем по-детски, и Фатима посчитала бы ее молчание своей победой.

— Это майор Беннет Прествуд из Девяносто пятого стрелкового полка, а это — Фатима Айя-ханум, — сказала Мари.

Гостья протянула руку, и Беннет склонился над ней, слегка касаясь ее губами. Его рука дрожала, когда он выпрямился. А Фатима с улыбкой проговорила:

— Мы с Мари знаем друг друга лет десять. И вы можете звать меня просто Фатимой.

Беннет тоже улыбнулся и покачал головой:

— Нет-нет, я бы и мечтать не мог о таких близких отношениях.

«Черт бы его побрал! Он еще и флиртует!» — мысленно воскликнула Мари.

Беннет же продолжал:

— Не могу поверить, что вы с Мари так долго были подругами. Вы выглядите слишком молодо.

Фатима хихикнула и окинула майора оценивающим взглядом.

— Отец Мари был в дружеских отношениях с моим дядей Исадом, так что мы знали друг друга еще девочками.

«По крайней мере у нее не хватило наглости назвать себя моей подругой», — подумала Мари.

— Я слышал также и о вашем муже, бее.

Голос Беннета звучал хрипло от волнения.

— Ах, да-да… Он очень важный человек, но так часто уезжает…

Все, довольно! Она не позволит Фатиме делать предложения ее предполагаемому поклоннику прямо у нее на глазах.

— Зачем ты пришла, Фатима?

Мари почти не скрывала раздражение в голосе.