чем дело! Разозлился, да, но не был потрясен, всего лишь раздосадован, что в его планы кто-то внес коррективы.

Про великую бескорыстную любовь вещал, на поверку же выходит, не хлебом единым… Вряд ли он рванул с ними только из-за данного покойной слова, если и с ней он был искренен. Имение Славии в другой стране-вот что, скорее всего, интересовало отставника без средств. Юная девушка-изгнанница, при ней дура-служанка, малохольный романтик-конюх в довесок и перспектива контроля над имуществом и жизнью сиротки…Тут есть, где развернуться и поиграть..

Нет, он от цели, в шаговой доступности находящейся, не откажется! И Ирина в роли Арины ему даже больше подходит! Допрос с пристрастием она, конечно, переживет: слишком нужна. Пока… Не удивит, если уже сегодня потащит к местному нотариусу подписывать доверенность на ведение всех дел и распоряжение имуществом! Ведь деньги-то в Куяве Арина получала! И печатка пока у неё в вещах лежит…А вот паспорт — у ротмистра. Вроде забота, а на деле — вон оно что, Михалыч!

Куда бежать? И когда? Ирина открыла глаза и тут же наткнулась на ухмылку ротмистра: следит, зараза. О, и Микола — тоже? Его привлечь? Как? Да и связываться с юным авантюристом — себе дороже. Реально остаются норды: неместные, воины, дружелюбны по отношению к ней. Поверят? Версии с попытками навредить — вполне. Главное, чтобы приняли, спрятали и вывезли, в идеале-в страну Нордманию. Всегда мечтала увидеть фьорды!

***

Дина ничего не замечала, радостно шагала к гостинице и благодарила папа за заботу. Ротмистр скромничал, но Ирину от себя не отпускал ни на шаг, поддерживая за локоток, за плечо. Дина умилялась, а попаданка копила силы и надеялась на удачу Миколы.

Да, ей удалось коротко переговорить с парнем на пирсе, пока ротмистр общался с капитаном на тему: «Как и с кем доплыть им до Курянска?». Оказалось, что оплатил ротмистр нордам переход до Чернигова, а вот дальше они собирались решить вопрос по прибытии: Густафссон предупредил, что если им не подвернется заказ в сторону дома, они сопроводят пассажиров до цели. В противном случае-звиняйте, бизнес есть бизнес, но замену он приличную подыщет.

Так и случилось. Не успели норды пришвартоваться, как к ним подлетел белесый паренек, затараторил что-то веселым голоском, воины обрадованно загалдели и даже Эйвинд скривил губы в улыбке.

Опекун сник, Ирина возликовала — есть шанс! Пока северяне обсуждали принесенные мальцом новости, капитан отвел Костюшко в сторону и что-то говорил: Ирине, уже стоящей на берегу, было не слышно. Дина уселась на тюк немного в стороне, а Микола сам подошел к хозяйке.

— Ну, Арина, ты вчера и..-парень закатил глаза. — Не знал, что тытакумеешь… мать учила, да? Слова вроде знакомы, да не совсем. Хорошо было!

Ирина повернулась спиной к кораблю и быстро заговорила:

— Микола, мне нужна помощь! Ты сможешь вытащить у ротмистра мои документы? Дело серьезное, времени нет объяснять! Не удивляйся, лицо по-проще, опекун за мной следит! Тетке ни слова! Вечером приходи в гостиницу, скорее всего, он меня запрет или … — Ирина оглянулась, улыбнулась ротмистру, помахала капитану и заторопилась:

— Микола, я не шучу, мне нужно сбежать от пана Збышека! Ты ведь наймешься к нордам, правильно? — парень явно плохо соображал, но слушал. — Договорись с Эйвиндом или Эйриком, чтобы и меня взяли! Смогу — заплачу. Микола, я в опасности, поверь! Ночь я переживу, я ему пока нужна, а вот завтра…

— Хорошо, паненка, найду я тебе мыло фиялковое! Не беспокойся, к вечеру все будет, принесу- вдруг понес ахинею конюх, и Ирина поняла, что к ним приближался ротмистр. — Пан Збышек, вы в гостиницу? Тетку мою успокойте, я вечером загляну, а пока пойду помогать..

Миколка убежал, а Ирина опустила голову. Опекун поднял ее подбородок и сообщил:

— Мы идем в гостиницу. Потом я уйду искать новое сопровождение, а тыыы- протянул он — будешь умницей и не доставишь мне хлопот, так? Завтра, а лучше сегодня пойдем к законнику. Понимаешь, зачем? Вот и хорошо. Дина, Арина, идемте, здесь, по словами капитана, недалеко.

Уходя с пристани, Ирина чувствовала спиной чей-то взгляд. Только бы Микола поверил и не подвел…Иначе..

Глава 23

Миколка поверил, и как только земляки удалились, подскочил к командиру северян.

— Господин капитан, поговорить надобно, о паненке Арине — не поднимая голоса, чтобы не привлекать внимание других (хотя им было не до секретов, да и языка толком не знали), смотрящих вслед троице с жалостью: понравилась певунья нордам, жалко было расставаться.

— Говори — спокойно приказал Густафссон, провожая взглядом бывших спутников

— Она, это, помочь просила… — Микола зачастил. — Вроде, боится ротмистра, велела документы у него ейные выкрасть и. К вам она хочет, чтоб, эта, я понимаю, сбежать…больше сказать не успела, но вечером я с ней встречусь, и. попробую забрать бумаги. Ротмистр, он меня-то за дурака держит, авось, не споймает…Паненке и так досталось…

Микола с надеждой смотрел на норда, а тот перевел взгляд на реку и молчал. Потом сказал:

— Ты точно с нами решил идти? Тетка твоя как же?

— Точно! А тетка…Она неплохая, да вот. Что ж мне, за юбку бабью держаться? Мне зимой 18 годов стукнет, иные женятся, а я все на побегушках… За панну я все делать буду! Она добрая и хорошая, как мать ее покойная… Грамотная, рукодельница знатная. Домохозяйству обученная…Нельзя ее бросать! Неспроста она вот так осмелилась, знать, что-то ночью случилось. Видел я, как пан-то смотрел на неё, когда она пела. Я еще про себя дивился: чегой-то он злится, красиво же спевает панна. Она и раньше, малой, при матери пела, так …

— Поступим так: ты вечером пойдешь в гостиницу, расскажешь тетке, что с нами останешься. Выясни, как они там разместились и остальное, а потом вернись сюда. Сам не лезь, просто осмотрись, понял? — Эйвинд говорил ровно, но глаза его отливали ледяной синевой. — Ступай к Эйрику, помоги там, а его пришли ко мне.

Микола сделал, как велено. Густафссон дождался рыжего и, отдав распоряжения команде, двинулся в город. Надо было встретиться с земляками, выяснить про груз, узнать новости. Ну как обычно, а еще найти одного рискового человека..

***

Ирина молчала по дороге в город, молчала в лавке, куда попутно завел их с Диной опекун и выбрал для женщин новые приличные, на его взгляд, платья, молчала, когда в номере он распорядился об обеде и горячей воде. Дина, святая простота, поверила воспитаннице, что устала она, да и что-то голова побаливает, поэтому неразговорчивая такая.