успокоившись, объяснил все одним емким словом:

– Сволочи…

То, что наехали сволочи, Женя знала и без него, ее беспокоила иная информация, которую муж уже должен был подцепить в поселке, но, то ли сарафанный телефон еще не работал по причине занятости телефонисток, то ли Василий был озадачен другими проблемами, но речь о Лехе-рефрижераторщике он так и не завел. Виниться Женьке, вроде бы было и не в чем но она-то помнила о своих смятениях, и сознание, что в какую-то минуту могла дать слабину оставило неприятный осадок. Тем более, что после нескольких безумных ночей с Василием ей совсем непонятными стали те минувшие странности.

Узнать у своего партизана, что происходит в поселке, ей не удалось и Женя, чувствуя, что назревает что-то неладное, решилась зайти к тете Гели. Прихватив с собой хозяйственную сумку, она сослалась на то, что кончается сахар и отправилась к громоздкому черному дому за таким же черным и плотным забором. Позвякав без результата кованным ржавым кольцом по калитке, Женя нашла щепку и, просунув ее в щель, откинула заложку. Первое, что попало ей на глаза тот самый полугрузовичок-полуджип посреди двора, на котором они с Василием ездили за дровами. На заднем плане развешанные сети, скорее их останки. Только потом Женя увидела на крыльце, словно памятник неприступности фигуру тети Гели.

Рыбачка смотрела на нее в упор, но кивнула в сторону входа. Что означало приглашение.

Комната, в которую они вошли, была классической, с низким потолком и небольшими окнами. Хозяйка включила свет, отчего мало что изменилось. Все так же молча она кивнула в сторону стола, и первой уселась на табурет.

– Чо-ж, до сих пор не приходила, – проворчала она – Болтать я не люблю, но чайку бы попили. Уж полгода здесь.

Женя посмотрела в сторону и заметила в углу телевизионный приемник.

– Ящик тоже не смотрю. Одно вранье меняют на другое…, – пояснила рыбачка.

Потом она замолчала и Женя поняла, что должна объ-

яснить свое несанкционированное появление.

– Тетя Геля, что там происходит, какие-то мужики, возня… Василий мне ничего не рассказывает, но я-то догадываюсь, что он снова ввязывается во что-то…

Тетя Геля помолчала с минуту, потом поднялась и воткнула штепсель самовара в розетку. Это, видимо означало приглашение отпить чайку. Потом грузно осела обратно на свой табурет.

– Нормальный мужик у тебя. Мой такой же был. Всюду ввязывался.

На этом повествование закончилось но Женя, еще несколько минут ждала продолжения. Оно последовало лишь, когда дымящийся ароматный чай был разлит по чашкам.

– Пронюхали гады чего-то. Требовали денег. Твой и поставил их на место. Траулер то у него, можно и на дно пустить. Сами-то рулить не умеют.

– Он что, сошел с ума?

Тетя Геля медленно повернула к ней голову.

– Он то, как раз в уме. Чего остается?

– Не пугайте меня тетя Геля!

– Ну, тебя не больно испугаешь, да и не сделает он это-

го. Надо же им как-то яйца прищемить.

– Но так ведь гады же…

– Гады, – просто согласилась тетя Геля.

– А кто выдал то? – собираясь подняться, спросила Женя.

Тетя Геля еще больше помрачнела.

– Да в том то и загадка. Отгадаем…

На крыльце, заметив, что Женя смотрит на машину, уже без вопроса пояснила:

– От мужа остался.

– Вы что и сами водите?

– Бывает.

У калитки Женя ожидала, что рыбачка предложит ей заглядывать почаще, но та, молча, закрыла за ней калитку.

Вернувшись домой, Женя сразу же отыскала мужа, который возился с заскрипевшей дверью.

– Я была у Гели.

– Ну и что?

– Кто-то же вас выдал. Вася, это не я. Клянусь, ни с кем не встречалась, никому ни слова.

Муж с недоумением посмотрел на нее..

– Ты-то тут причем?

– Но кто у тебя был в команде?

– Разберемся сами, – мягко, поставил точку Василий.

Радости всегда кончаются быстрее, чем хотелось бы. После недельного отдыха наступила самая горячая для рыбаков пора – весенне-летней путины, с частыми штормами и непогодой. В зимний период разлука тем, кто оставался на берегу, давалась легче. Скованное льдом море не пугало своей неукротимостью, и страсти, в которых где-то находились рыбаки, можно было лишь представлять. По крайней мере, воображение не подогревалось удручающими иллюстрациями…

Первый весенний рейд начался удачно. Оставшиеся на перевозе рыбаки уже дважды отгрузили заполненные крупной рыбой баркасы, однако затем связь прервалась и в назначенное время траулер с командой у причала не появился. В последние дни ветры усилились и волны, от которых у Жени уже мельтешило в глазах и своими размерами приводили ее в ужас. Все валилось из рук, глаза ни на что, включая экран телевизора, не смотрели. Садоводство было заброшено. Мысли о плотских утехах больше не посещали, и желание было только одно – увидеть мужа живым. И даже в воображаемых эпизодах его возвращения вся эротика ограничивалась объятием. При такой жизни недолго стать и фригидной…

У правления она встретилась с несколькими женщинами, женами членов команды, которые тоже пришли узнать, нет ли каких-нибудь известий. Невозмутимый председатель на этот раз не скрывал своей тревоги – наладить внезапно прервавшуюся связь с кораблем не удавалось. Не получив никакой информации они, тем не менее, не выглядели перепуганными и молча разошлись по домам. Их поведение озадачило Женю. То ли подобная ситуация для них просто привычна или в самом деле не было особых причин тревожиться. Хотелось верить в последнее, но фраза одной из них о том, что пора идти к тете Глаше насторожила. Женя уже знала, что это гадалка. О ней вспоминали здесь редко, но когда что-нибудь случалось, для старухи наступали золотые денечки. Тогда женщины цепочкой тянулись к ее жилищу, которое, как и положено колдуньям и прочим служителям темных сил, было расположено на краю села, рядом с лесом, только с другой стороны от той, где жила Женя.

Предсказания гадалки благополучного исхода чаще всего совпадали с реальностью (других прогнозов тетя Глаша просто не делала) и это укрепляло веру обитателей в ее способности. Бывали, правда, у нее и обломы, однако это никого ничему не учило, и люди продолжали натаптывать дорожку к местной прорицательнице. В конце концов, хоть какое-то утешение. Женя решила выдержать еще сутки, но когда к вечеру следующего дня снова ничего не изменилось, а пустынное море продолжало бушевать, достала свою книгу записей, вписала в расходную статью «непредвиденное» десять долларов и отправилась к заветному домику.

Бабка, уже обслужив почти всех домочадцев команды с пропавшего траулера, отдыхала и пила из алюминиевой кружки растворимый кофе, аромат которого чувствовался еще в сенях. На Женю она уставилась, как на инопланетянку, хотя одеяние гостьи мало чем отличалось от нарядов остальной публики. Разве что полушубок поаккуратнее, да на голове не было платка, по сути обязательного для местных обитательниц.