— Позвольте мне, мистер Поуэль, как следует ознакомиться с составом толпы, которая следует за отрядом. Кажется, это народ вполне надежный, из Мичельдина, Дрейбрука и других ближайших местечек, присоединившийся по пути следования отряда. Необходимо также знать численность и дух этих людей. От этого все и будет зависеть. Когда я узнаю это, можно будет окончательно решить, как вам действовать.

Разговор этот происходил перед домом. Мистер Поуэль стоял на крыльце, а сэр Ричард, только что подъехавший, сидел еще на коне. Затем рыцарь спешился, после чего конь был уведен конюхом в стойло. Помещик же со своим гостем стали обходить усадьбу, отдавая нужные распоряжения относительно непрошеных «визитеров». Покончив с этим, сэр Ричард отправился в дом и вошел в гостиную, где у одного окна стояли Вега с Юстесом, а у другого — в грустном одиночестве, — Сабрина. Едва успел к последней присоединиться сэр Ричард, как снаружи к воротам подскакал Реджинальд Тревор, сопровождаемый другим, по-видимому, тоже начальственным лицом. За ними следовал в прежнем порядке, также попарно, длинный хвост солдат. Ворота и широкая калитка, проделанная в решетке, отделявшей двор от аллеи, заранее были растворены, и всадники беспрепятственно могли проникнуть в усадьбу.

— О, да ведь это полковник Ленсфорд! — вскричал Юстес, вглядевшись в спутника своего кузена.

— Полковник Ленсфорд? Вот как? — заметила Вега. — Я кое-что слышала о нем.

— Томас Ленсфорд? — озабоченно произнесла Сабрина, видя, как грозно нахмурился сэр Ричард. — Что он представляет собой?

— Один из самых отъявленных… Впрочем, вы сейчас и сами поймете, что это за человек, — отвечал сэр Ричард, кусая губы.

Подъехав к дому, Ленсфорд мельком взглянул в окно на Вегу, но в прекрасное смуглое и серьезное лицо Сабрины впился восхищенным взглядом человека, встретившего свой идеал женской красоты. Реджинальд Тревор, наоборот, смотрел только на предмет своих тайных воздыханий, снова предаваясь напрасной надежде увидеть на пунцовых губках девушки хоть беглую тень улыбки.

— Ого! Вот так красавица! Настоящая Венера! — вполголоса проговорил полковник Ленсфорд, подвигаясь далее к крыльцу.

— Кого это вы называете Венерой? — тревожно осведомился Реджинальд, хорошо знавший бесшабашное волокитство своего начальника.

— Кого? Разумеется, ту, которая стоит во втором окне, вон ту, высокую, черноволосую и черноглазую. Это прямо чудо красоты! Белобрысая в первом окне не в моем вкусе. Очень уж пресноваты эти блондинки.

— Вы правы, полковник, — произнес сквозь зубы Реджинальд, с одной стороны, оскорбленный таким пренебрежительным отзывом о предмете его страсти, а с другой, находивший нужным поддержать вкус Ленсфорда.

— Впрочем, — продолжал полковник, — и белобрысая недурна, надо отдать ей справедливость. За неимением лучшего и она… Ах, черт возьми! — вдруг прервал он сам себя, только теперь заметив возвышающуюся за Сабриной фигуру человека, которого боялся и ненавидел.

Неожиданность встречи здесь этого человека была так велика для Ленсфорда, что он даже побледнел.

«Однако, Юстес все еще здесь», — со своей стороны изумлялся про себя Реджинальд, когда увидел, что из-за плеча Веги на него смотрит двоюродный брат. Он предполагал, что тот уже давно уехал домой к отцу.

Возмущенная дерзкими взглядами Ленсфорда, старшая хозяйская дочь отошла от окна. Сестра последовала ее примеру, между тем как сэр Ричард подошел к Юстесу Тревору и сказал ему:

— Мистер Тревор, я желал бы, чтобы вы были свидетелем, как ведут себя ваши кавалеры и королевские офицеры. Если не ошибаюсь, вам для этого сейчас представится прекрасный случай.

В словах и тоне говорившего был такой явный намек, который десять дней назад заставил бы Юстеса обнажить шпагу, тем более, что на помощь ему приближался его родственник. Но в эту минуту юноша и не подумал сделать это. За истекшие десять дней его политическое мировоззрение очень изменилось, и вместо ответа он поспешил прижаться лицом к стеклу окна.

Остановившись перед крыльцом дома, Ленсфорд скомандовал отряду образовать линию, параллельную фасаду дома. При этом маневре оба кузена очутились лицом к лицу.

Юстес по-дружески поклонился Реджинальду. Тот ответил ему с холодной сдержанностью, причину которой юноша смутно почувствовал.

Между тем сам мистер Поуэль оставался на крыльце, точь-в-точь в той же позе, что и в тот достопамятный вечер, когда он с таким презрением разорвал заемное письмо короля. По открытому лицу старика не было заметно, чтобы он боялся своего поступка и страшился ответственности за него. Напротив, старик смотрел так же смело и презрительно, как тогда. Окинув взглядом военный отряд и окружавшую его народную толпу, он сравнил приблизительную численность обеих сторон и пришел к заключению, что ему можно продолжать прежнюю тактику. И когда полковник Ленсфорд приблизился с видом той небрежности, к которой привык в качестве бывшего придворного, он был встречен взглядом, полным достоинства и спокойной самоуверенности. Уже раздраженный тем, что увидел в окне, королевский офицер еще более был разгневан этой «негостеприимной» встречей и решил показать свои когти.

— Вы Эмброз Поуэль? — резко спросил он помещика, осаживая своего коня перед ступенями крыльца. Он даже не счел нужным поклониться.

— Да, сэр, я Эмброз Поуэль, — ответил старик. — Если вы сомневаетесь в этом, то обратитесь за справкой к сопровождающему вас джентльмену. Этот джентльмен должен хорошо знать меня, — со свойственным ему сарказмом прибавил он.

Это был новый удар для Реджинальда Тревора; но сейчас не время было ему отвечать на него, и он угрюмо промолчал.

— Я считаю свидетельство капитана Тревора излишней формальностью, и без нее я верю, что вы именно тот, кто мне нужен, — пренебрежительно ответил Ленсфорд.

— По какому делу я вам нужен, сэр? — подчеркнуто холодно спросил мистер Поуэль, заметив, что полковник говорит с ним таким тоном, каким полицейские разговаривают с пойманным преступником.

— Мне нужно от вас, чтобы вы уплатили ваш долг.

— Вы ошибаетесь, сэр. У меня нет долгов.

— Нет, есть, и вы это отлично знаете, мистер Поуэль! Но, быть может, вы желаете, чтобы