нет, нет… — шептал Малфой, протягивая руку к другу. — Нет! — взревел он, утыкаясь лицом в грудь человека, с которым провёл всё детство.

— Я не спасла… Это моя вина… Моя… — слёзы катились с глаз Николь, падая на ладони Нотта. — Я не хочу оставлять его тело здесь…

— Мы не можем… Не можем взять его с собой… — заикаясь сказал Драко. — Мы вернёмся за ним позже, обещаю, — он взглянул на Николь, не беспокоясь о том, что она увидит его слёзы.

Рейнер кивнула, всхлипывая, и поднялась на ноги. Драко последовал её примеру, бросая последний взгляд на друга, и сунул дрожащие руки в карманы. Он замер. Пальцы сильнее обхватили злополучный пузырёк и достали его.

— Это… — Николь коснулась склянки с зельем и поднесла руку ко рту. — Ты не отдал ему… — утвердительно заявила девушка.

— Я… Я не видел его… Я… Мерлин… Я убил его…

— Нет, Драко, тебя здесь не было, ты не виноват.

— Что стали?! Умереть хотите? — послышался женский голос, и они обернулись на звук. Дафна Гринграсс сражалась с огромным пауком, и это заставило Драко и Николь вспомнить, что у них нет времени на скорбь и самобичевание. Они займутся этим после битвы. Если выживут.

— Помоги Дафне, а я подберусь поближе к замку, — сказала Николь, вытирая слёзы, быстро чмокнула парня в щеку и побежала в школу прежде, чем Драко успел ответить.

Рейнер бежала, посылая зелёные лучи в противников, которые появлялись на её пути. Война принуждала её биться, но Николь не получала от убийств ничего, кроме боли и сожаления.

Она бежала, пока не споткнулась о чью-то руку. Девушка резко остановилась и посмотрела под ноги, чувствуя, как глаза снова наполнились слезами.

Фред Уизли, один из самых близких ей людей, безжизненной куклой лежал на полу. Его глаза были закрыты, мышцы лица расслаблены. Он ничего не чувствовал, ничего не думал. Его не было.

Его больше не было.

Ноги не держали, подкашивались, и Николь упала на колени с такой силой, что ощутила, как ткань поношенных штанов порвалась, и нежную кожу расцарапало стекло из выбитых во время битвы окон. Она хотела кричать, но была не способна. Сейчас она вообще ни на что не была способна, кроме как позволить себе зарыдать.

Руки сами потянулись к нему, а в голове стоял такой крик, что он начал сводить с ума. Она ничего не видела, потому что слёзы непрерывно лились из глаз, словно сейчас шёл самый сильный ливень за всю историю мира.

Чьи-то холодные руки обхватили её сзади, потянули назад, прижали к груди, в которой отчаянно билось сердце. Она не видела, но чувствовала — это был Джордж.

Николь озверела. Ещё один её близкий друг пал в бою и, похоже, этому не будет ни конца, ни края.

Она вырвалась из хватки Джорджа, вытерла слёзы и крепче обхватила палочку. Если он победит, все смерти будут напрасны. Николь не позволит этому случиться. Она сорвалась с места и побежала в самую гущу событий. Готовая рвать и метать.

Она бежала, замечая, как лежит Невилл, сражённый каким-то заклятьем. Дафна Гринграсс, бурно говорящая, что она не будет подчиняться «красноглазому уроду», тут же метко послала невербальную Сектумсемпру в Беллатрису Лестрейндж, а Миллисента отбила Круцио, летящее в подругу.

В подземельях Флора Кэрроу рассказывала младшим сказки из детства, а Майлз Блетчли, пробравшись в лабораторию Снейпа, варил заживляющие.

Детям не место на войне. Детям не место в сражении.

Николь сделала глубокий вдох, чувствуя, как дыхательные пути мгновенно забились чудовищным запахом смерти. Она согласна отдать всё, лишь бы проститься с обонянием: омерзительный смрад горелой плоти, запёкшейся крови и жжёной травы грузным облаком навис над полем битвы, отравляя без того повреждённые лёгкие. Тошнота подступала к горлу всё сильнее, и даже отчаянно сжатые зубы не могли стать гарантией того, что вязкая слюна с содержимым желудка не вырвется наружу. Душераздирающие крики и предсмертные стоны, раздающиеся в округе, били по ушам, оглушая и окончательно дезориентируя в пространстве.

Задыхаясь от собственных слёз, Николь уловила расплывчатый образ перед собой и, прежде чем вскинуть руку вперёд, пытаясь отразить наступление нападавшего волшебной палочкой, отлетела на несколько метров назад, ударяясь затылком о выступ стены. Затянутое дымом окружающее пространство вовсе стало нечётким, а левый бок, пораженный режущим заклинанием, неприятно ныл, покрываясь горячей кровью.

— Я отсюда чую сладких запах твоей крови, — размытый силуэт человека в чёрном становился всё ближе, и с каждым шагом пожирателя сердце ускоряло свой темп, пытаясь вырваться из запертой клетки, — и я не прочь полакомиться ею.

Леденящий страх, сковавший всё тело, не позволял отвести собственный взор от неясной фигуры тёмного волшебника. Вялые попытки отползти отдавались острой болью в боку, но руки, скользящие по сухой траве, продолжали попытки, цепляясь тонкими пальцами за острые камни и жёсткие ветки.

Дрожащая рука коснулась чего-то мягкого, обернув пальцы в вязкую жижу, похожую на холодный кисель. Одно ничтожное мгновение, и истошный крик, вырвавшийся из грудной клетки, присоединился к уродливой музыке, создаваемой из жалобных стонов, мерзкого вопля и звуков боевых заклинаний. Её грязные пальцы утонули в крови разодранного горла Лаванды, а кисть, коснувшаяся её скулы, повернула голову на бок, открывая безжизненный взгляд голубых глаз. Они смотрели насквозь, в никуда, но казалось, будто в самое сердце.

— Решила составить компанию подружке?

Голос, похожий на скрипучий лай, раздался поблизости, заставляя отвести расплывчатый взгляд от бездыханного тела гриффиндорки, собрать последние силы и, вооружившись палочкой, подняться на трясущиеся ноги. Правая рука сильно дрожала, крепко сжимая орудие в негнущихся пальцах, а левая, подобно медицинскому пластырю, сдерживала кровь, сочащуюся из ноющей раны.

— Ублюдок.

Фенрир Сивый ощетинился, обнажая острые клыки.

— У тебя большие неприятности, — Сивый ядовито усмехнулся, языком слизывая кровь с собственных губ.

— Не больше, чем у тебя.

Уподобляясь его существу, Николь хищно оскалила зубы, готовясь напасть в любой момент. Он открыл рот, намереваясь выдать что-то, но резко обернулся, когда услышал мужской голос:

— Ведь ты умрёшь.

Палочка мгновенно вылетела из его скользких рук, а тело, недавно твёрдо стоящее на ногах, с громким ударом опустилось на холодную землю.

И хоть последний вдох пожирателя издался несколько секунд назад, сердце продолжало биться в истерическом темпе, боясь заглохнуть от переизбытка чувств. Осознание войны прожигало нежную кожу, тупой болью расходилось в грудной клетке. Волан-де-Морт со свитой пришли убивать, и приходилось отвечать им тем же.

— Никки.

Его голос раздался совсем далеко. Будто Драко находился за тысячи километров от боя, а не стоял рядом, поддерживая её изувеченное тело сильными руками, плотно прижимая