Другой случай более известен в истории. Весной 1844 года группа из пятнадцати трапперов делаваров обстреляла семью шайенов недалеко от совместного лагеря шайенов и сиу. Племена были в мире с делаварами и не понимали, почему они поступили таким образом. По словам шайенов, прискакавшие воины всячески давали понять, что не желают биться, но дел авары загнали в лощину лошадей и вышли на равнину, намереваясь сражаться пешими. Несмотря на стрельбу дел аваров, шайены пытались поговорить с ними и даже прихватили маленького мальчика, чьим отцом был делавар, показывали его и выкрикивали его имя. Но те продолжали стрелять. Четыре раза вожди выезжали вперед и пытались поговорить. Дел авары не подпускали их. В конце концов завязался бой. Шайены и сиу перебили всех трапперов и захватили много добычи – шкуры медведя, пумы, бобра, выдры. Почему делавары повели себя так с дружественными индейцами, мы уже никогда не узнаем. Нет причин не доверять словам шайенов, рассказавших эту историю Джорджу Гриннелу. Возможно, трапперы сперва обознались, а потом уже побоялись, что шайены используют переговоры в качестве уловки для нападения, что не было редкостью на Равнинах. Как бы там ни было, но шайены были весьма обеспокоены произошедшим и не хотели ввязываться в войну с делаварами. В июле им повстречалась исследовательская экспедиция Джона Фримонта, и они попросили передать делаварам послание, в котором говорили о своем желании жить с ними в мире.

Но порой разница в мировоззрении двух рас приводила к недопониманию, и старания белых чиновников по установлению своими методами всеобщего мира между ненавидящими друг друга племенами лишь усложняли ситуацию. К примеру, индейцы долго не могли понять, почему белые люди считали кражу лошадей у врагов преступлением. Показателен случай, когда в октябре 1869 года небольшой отряд пауни Большого Крапчатого Коня, претерпев множество невзгод, угнал у шайенов 600 лошадей. Это была великолепная добыча! По прибытии домой Большой Крапчатый Конь был призван к индейскому агенту, который заявил ему, что таких конокрадов, как он, свет не видывал. Считая, что агент высказывает ему восхищение, пауни вышел вперед, протягивая руку для рукопожатия, но переводчик быстро объяснил ему, что же на самом деле имеет в виду разгневанный бледнолицый чиновник. Большой Крапчатый Конь даже не сразу смог осознать происходящего – ведь он угнал у врагов столько лошадей! Кто еще в племени мог похвастаться таким подвигом? А когда агент потребовал немедленно отправиться обратно и вернуть шайенам их лошадей, он решил, что тот сошел с ума, и даже переспросил переводчика, правильно ли понял сказанное. Агент, видимо, думал, что шайены встретят пауни с распростертыми объятиями и чашечкой горячего, душистого кофе, тогда как пауни знали, что те просто порежут их на куски. Большой Крапчатый Конь ответил твердым отказом и вместе с пятью воинами был отправлен в тюрьму форта Омаха. Этот случай, как и многие другие, еще раз ясно показал нежелание некоторых чиновников понимать различия в менталитете и обычаях между белыми людьми и индейцами, что зачастую приводило к вооруженным столкновениям. Для шестерых пауни история эта закончилась вполне благополучно. Они провели несколько месяцев в заключении в форте, где условия были комфортабельными, еды много, а солдаты и офицеры относились к ним доброжелательно. Судья не нашел в законе статьи, по которой можно было осудить индейца за кражу у индейца, и их отпустили домой.

Приняв решение заключить мир с вражеским племенем, вожди высылали к нему одного или нескольких гонцов с предложением начать переговоры или просили передать свое желание посредников, которые поддерживали дружеские связи с обоими племенами. Обязательным атрибутом при этом был табак. Обычно посланцы несли трубку мира, которая символизировала священную природу визита. Известны случаи, когда посланцами мира были женщины. Если вожди враждебного племени принимали табак и курили трубку, то тем самым подтверждали свое стремление к миру, после чего называли место для встречи обоих племен или отправляли к ним свою делегацию. До окончания переговоров запрещались все военные действия против друг друга. Когда война между двумя племенами велась настолько жестоко, что гонцам было небезопасно приближаться к вражескому лагерю даже на расстояние подачи сигнала, то недалеко от него тайно оставляли табак, а рядом с ним на скале, куске кожи или коры рисовали послание. Если табак забирали, это означало желание начать переговоры. Справедливости ради, стоит отметить, что иногда посланцы мира сами же были и его нарушителями. Так, в 1864 году гонцы кри вместо выполнения своих прямых обязанностей сразу украли у черноногих полтора десятка лошадей. Естественно, после таких «подтверждений мирных намерений» война разгоралась вновь.

По словам Берландье, индейцы заключали мир с великой помпой, и их церемонии имели символический характер. В 1827 году команчи пришли в Сан-Антонио заключать мир с генералом Бустаманте. Вожди встали в круг.

Церемониальное раскуривание трубки во время совета

Сперва они поклялись в присутствии Солнца и Земли, что никогда более не причинят вреда жителям Мексики. Затем в центре круга вырыли в земле яму и положили туда немного пороха, несколько сломанных стрел и ножей, после чего забросали яму землей. Это означало, что с этих пор оружие навсегда зарыто и не будет применяться по отношению к мексиканцам. «Формула миротворчества между двумя дикими народами, – писал торговец Эдвин Дениг, – представляет собой нечто весьма утомительное. Церемонии с трубкой мира, речами и т. п. обычно занимают добрую часть дня». Церемония заключения мира варьировалась у разных племен и, судя по всему, не была жестко регламентированной. В случае особой необходимости она могла быть сокращена до минимума. Обычно каждая из сторон садилась полукругом, и таким образом они образовывали круг, после чего раскуривалась трубка. Раскуривание священной трубки было неотъемлемой частью церемонии заключения мира во всех племенах, и, желая сказать, что мир был нарушен, индейцы говорили: «Была сломана трубка». Если во время обсуждения возникали разногласия, индейцы не принимали трубку и не прикасались к ней. Если присутствовала сторона, с которой не желали мирных отношений, при передаче трубки по кругу этих людей игнорировали. В такое положение однажды попал белый торговец Джеймс Томас в лагере команчей, но, оказавшись человеком находчивым, он воспользовался знанием индейских обычаев и сумел добиться дружбы краснокожих. Он достал свою трубку, медленно набил ее табаком, после чего пробубнил себе что-то под нос, якобы обращаясь к Высшим Силам. Затем торговец зажег трубку и протянул вождю одной рукой ее, а другой – дары в виде табака и вампума. «Я хорошо знал, таинство этого предложения и то, что индеец не осмелится оскорбить Великого Духа, отказавшись принять в дар табак и вампум даже от злейшего врага. Вождь долгое время колебался, но потом медленно протянул руку, принял дары и выкурил трубку… Ситуация изменилась, и все дружески приветствовали меня».

Декост Смит в начале 1890-х годов оставил любопытное замечание относительно процесса церемонии раскуривания трубки: «До сегодняшнего дня кроу и некоторые другие племена даже на неофициальных встречах и собраниях придерживаются определенной последовательности. Раскурив трубку, ее сперва возносят к востоку, затем к зениту (солнцу. – Авт.), к западу, а потом к земле, после чего она переходила из рук в руки (по часовой стрелке. – Авт.). Каждый присутствующий делает около четырех затяжек, медленно выпуская дым через ноздри… Если табак заканчивается или трубка доходит до последнего человека в круге, ее передают обратно владельцу по кругу направо, но при этом ее никто уже не курит». Шайены поднимали трубку в направлении встающего солнца, после чего наполняли ее табаком. Затем ладони вытянутых рук обращали к «четырем ветрам», символизируя, что мир будет нерушим, после чего трубка раскуривалась. Шайены считали, что, если мир, заключенный таким образом, будет нарушен, это повлечет всяческие несчастья: не вырастет трава, не взойдет урожай, разразится эпидемия страшной болезни и т. п. Они рассказывали, что два божества, вошедшие в пещеру и вынесшие оттуда (среди прочих вещей) трубку, поведали им, что она является «сильным талисманом», и научили их курить ее, дабы примириться со своими врагами. Они утверждали, что были первыми людьми, которые получили трубку в дар от Высших Сил. Предложение трубки всегда означало дружеские намерения. Многие белые люди писали о своем нежелании «облизывать трубку после краснокожих дикарей», но один современник оставил интересное наблюдение: «Поскольку эти люди (индейцы. —Авт.) губами едва касались мундштука, он оставался сухим. Когда же белый человек вставлял его себе в рот, словно младенец, присасывающийся к соске, я не раз видел, как сидящий слева от него индеец тайком вытирал мундштук ладонью, прежде чем притронуться к нему».