и что их необходимо заставить подчиниться путем немедленного и массированного применения военной силы.

 

Чтобы противостоять давлению со стороны армии и националистического лагеря, Барак в ноябре 2000 года сформировал "кабинет мира", в который вошли Шломо Бен-Ами, Гилад Шерр, Шимон Перес, Йоси Бейлин, Амнон Липкин-Шахак и Йоси Сарид. Целью создания этого странного органа было объединение левых в предстоящей предвыборной борьбе. Критики окрестили его "голубятней мира". 9 декабря Барак неожиданно подал в отставку с поста премьер-министра и объявил о проведении внеочередных выборов на его пост. Дата была назначена на 6 февраля 2001 года. Это были третьи и последние выборы премьер-министра и единственные, которые не проводились одновременно с парламентскими выборами. (Отдельные выборы были отменены перед следующими выборами в Кнессет в январе 2003 года). Вечером 24 декабря, как только израильская делегация вернулась со встречи в Белом доме, был созван кабинет министров, который единогласно принял решение дать положительный ответ, но с некоторыми оговорками и дополнительными пунктами, и незамедлительно представить его полному составу кабинета министров.

27 декабря кабинет министров собрался утром в полном составе, чтобы обсудить предложение и заслушать доклады руководителей оборонного ведомства и разведки. По общему мнению, страна подошла к критической точке принятия решения. Барак подчеркнул, что не собирается уступать право на возвращение беженцам 1948 года. Что касается Старого города, то он тщательно взвешивал каждое слово, прежде чем заявить: "Я не намерен подписывать документ, который передаст суверенитет над Храмовой горой палестинцам". Не все министры успели высказать свое мнение на утреннем заседании. Поэтому было решено возобновить обсуждение вечером.

На вечернем заседании первыми выступили руководители служб безопасности. По оценке Эфраима Халеви, директора Моссада, Арафат хотел достичь соглашения во время президентства Клинтона. Шауль Мофаз сослался на невыполнение Палестинской администрацией ранее достигнутых договоренностей и подчеркнул необходимость обеспечения израильского контроля над территориями. Ави Дихтер, глава Шин-Бет, представил кабинету министров короткое письмо, в котором перечислил свои основные оговорки. Премьер-министр подвел итог обсуждению. Он подчеркнул историческую ответственность, которая лежит на плечах правительства. План президента, по его словам, связан с риском и неопределенностью, но их долг - полностью изучить предложенный американским президентом план, продолжая защищать жизненно важные интересы государства Израиль. Правительство должно быть реалистичным и идти вперед в политической плоскости, поскольку альтернативой могут стать новые войны, которые приведут страну к тому же - к захоронению погибших. Он рекомендовал правительству сообщить президенту Клинтону, что оно принимает его параметры в качестве основы для переговоров, но только в том случае, если их примут и палестинцы. Десять министров поддержали рекомендацию премьер-министра, двое выступили против, двое воздержались.

Теперь все зависело от решения Арафата. Американские официальные лица, начиная с президента и ниже, утверждали, что Арафат колебался, что он играл на время и что в конце концов он предложил настолько сильно квалифицированное "да", что это было равносильно "нет". Мадлен Олбрайт в своих мемуарах утверждала, что палестинцы не сдвинулись ни на сантиметр, что они не уступят ни цента, чтобы заработать доллар, и что основной провал заключался в их навязчивом внимании не к тому, как много можно получить, а к тому, как мало придется отдать. Арафат снова заявил, что боится, что если он скажет "да", то его убьют. Барак же добровольно пошел под прицел израильских экстремистов, которые все еще почитали убийцу Ицхака Рабина. Разница, по ее мнению, была между лидером и выжившим. Большая часть мифа об Арафате, отвергающем мир, была, однако, распространена Деннисом Россом. Палестинцы глубоко не доверяли Россу, потому что он никогда не давал им "честного шанса". То, как он выполнял свои посреднические функции, было настолько откровенно просионистским, что они порой сомневались, работает ли он на американского президента или на израильтян. В своей книге "Пропавший мир" Росс возлагает на Арафата почти исключительную ответственность за то, что он упустил все возможности для достижения мира в эпоху Клинтона. Что касается последней попытки, "параметров Клинтона", то он пишет: "Только один лидер не хотел или не мог противостоять истории и мифологии: Ясир Арафат".

Коллеги Арафата с горечью возмущались этой попыткой расправы над личностью и обвиняли Росса в создании собственной мифологии. Афиф Сафиех, самый интеллектуально развитый палестинский дипломат своего поколения, назвал Росса "посланником без послания", поскольку он никогда не приходил с какой-либо оригинальной идеей или американским предложением, которое не было бы заранее согласовано с израильским правительством: "Он олицетворял собой самовнушение единственной оставшейся сверхдержавы". По мнению Сафиеха, Росс, не имевший никакого отношения к прорыву 1993 года, несет большую вину за срыв в 2000 году:

Его имя всегда будет ассоциироваться с предвзятостью, необъективностью и отсутствием американской беспристрастности в поисках мира на Ближнем Востоке. Благодаря тому, как вел себя Деннис Росс, палестинцы были вынуждены вести переговоры по милости весьма асимметричного баланса сил. Он позволил израильской стороне предаться иллюзии, что дипломатический результат будет отражать силу Израиля и американскую позицию в отношении израильских предпочтений. Израильская "щедрость" определит территориальные контуры соглашения.

Хотя вердикт Росса в отношении Арафата и "параметров Клинтона" не подтверждается во многом известной нам историей, он весьма показателен для понимания того, с чем столкнулись палестинцы в мирном процессе, спонсируемом американцами. Арафат приветствовал инициативу Клинтона по выходу из тупика, но ему нужны были карты, детали и уточнения, чтобы прийти к необходимым решениям со своими коллегами. Письмо, которое Арафат отправил Клинтону по факсу 28 декабря, в мемуарах Клинтона и Росса вообще игнорируется, в то время как Олбрайт представляет его как документ, вызывающий глубокое неприятие. Резюме Олбрайт является пародией. Полный текст письма воспроизведен Клейтоном Свишером в книге "Правда о Кэмп-Дэвиде". Письмо не отвергает ничего в корне, оно поднимает вполне законные вопросы, касающиеся таких важных вещей, как размер и точное местоположение земельных обменов, демаркация территории Западной стены, которая останется под израильским суверенитетом, и механизм выплаты компенсации палестинским беженцам. Арафат также считал, что тридцать шесть месяцев, отведенные Израилю на уход, - слишком большой срок, поскольку это даст врагам мира время для отмены соглашения. Он не отверг этот срок: он лишь спросил, является ли он фиксированным элементом параметров или может быть предметом обсуждения. Наконец, Арафат предложил посетить Белый дом для обсуждения и дальнейшей проработки предложений президента по наведению мостов. Трудно понять, как Арафат мог посвятить свое движение рекомендациям Клинтона, не имея четкого представления о соответствующих условиях. Как отмечает Свишер, "в этом отношении просьба Арафата была не только не мракобесием, но и минимальным выполнением его важнейших обязанностей как палестинского лидера".