Пару раз они приезжали к ним в городок к разным бабкам, но, как подозревала Кира, большинство «магов» были горазды проклинать, но никак не лечить, хотя деньги на «колдунство» у тёти, похудевшей и вовсе до скелетообразного состояния, внезапно нашлись.

«Алёшенька» как раз закончил военную академию и уехал по распределению в какую-то часть на Дальний Восток. Дядя Петя запил, а Алеся ухаживала за матерью и вроде как пыталась построить отношения с кем-нибудь. Но этому сильно препятствовала тётя Валентина, которой ни один ухажёр дочки не нравился: она боялась, что Алеся её бросит. И вот где-то в начале зимы, то есть полгода назад, тёти не стало… Проболела она почти четыре года, и когда Кира заглядывала в большую комнату, где та лежала, было ощущение, что в помещении накурено чёрным дымом. Тётка явно не стесняясь тянула силы из Алеси и дяди Пети, чтобы протянуть так долго при весе в двадцать семь килограммов.

Кира когда-то очень любила Алесю. Шутка ли: у неё летом была старшая сестра, с которой они были и в походах, и на огороде, гуляли, и даже ходили на дискотеки. Она писала ей письма с седьмого класса, ждала встреч, когда они ездили к ним в гости на день, пусть и кормили одним чаем.

Когда Кира узнала о той истории, Алесю ей было ужасно жалко. Её просто трясло при виде «Алёшеньки»!

А потом… когда Кира училась в одиннадцатом классе, Алеся снова к ним приехала на лето. Увидела Влада, когда они пошли на дачу, и всего раскритиковала, что он «бомжара», хихикая над Кирой и её выбором поклонника. Кира тогда уже перешла в своих медитациях на духовное зрение, и её удивило, что она увидела Алесю словно в маске, а за улыбающимся «милым» лицом пряталась искажённая яростью гримаса. Впрочем, Кира подумала, что ей померещилось или она немного обиделась за Влада и просто воображение так разыгралось.

Позже, когда Влад пришёл «в цивильном», чтобы гулять по городу, Алеся мнение изменила и начала подсчитывать, что у него сандалии стоят столько-то, футболка фирменная стоит столько-то, а часы вообще дорогущие. Так что, узнав, что он «богатый», хотя формально это родители Влада были бизнесменами и держали парочку продуктовых магазинов, Алеся напросилась погулять с ними, начала вешаться на недоумевающего Влада и рассказывать, какая Кира была мелкая и противная в детстве, всё ей портила и писалась в штаны. Кира была в шоке от поведения двоюродной сестры, которая буквально исходила ядом.

Мама Киры даже попыталась узнать у Алеси, с чего у неё именно такие воспоминания о Кире, ведь внуков у бабушки было много. Папа Киры был пятым ребёнком в семье. Но к бабушке в основном отправляли детей на три летних месяца тётя Альбина и тётя Валентина. Дети старшего брата папы, дяди Вениамина, того, у которого умерла дочка, гостили только пару недель и то лишь приходили с родителями на день, а ночевать уходили к другой бабушке. Средний сын, дядя Коля, к которому бабушка впоследствии «уехала умирать», женат не был, но жил с какой-то женщиной с ребёнком: Кира видела лишь одну их фотографию, которую им прислали с письмом уже после смерти бабушки. Мама считала, что Колька был самым умный по этой части, и свою семью матери не показывал, считаясь «самым любимым». Жил дядя Коля где-то в пригороде Санкт-Петербурга — за тысячи километров от них, и если и приезжал раз в пару лет, то всегда один.

В любом случае, летом у бабушки находилось минимум четверо внуков: Валера, Жека, Алёшенька и Алеся. И своих детей тётки отправляли примерно так же как и Алесю к ним потом: в том, чём были, не давая каких-то денег на еду и их проживание, считая, что их обеспечат. Так что бабушка постоянно плакалась маме, что ей нечем кормить всех этих внуков и мама приносила какие-то продукты и приходила после работы помогать в огороде. Таскала воду вёдрами на коромысле с конца улицы: нужно было и поливать огород, и поить поросят, которых держала бабушка, вода была нужна и для бани, и для дома, чтобы готовить, чтобы умываться и мыть руки. Кира даже вспомнила, что иногда «Алёшенька», забавляясь, пробегал как-то под ногами, что мама опрокидывала эти вёдра или просто лил воду на землю, а единственным, кто помогал, был Жека. Он и Киру катал на велосипеде, и как-то защищал, если «Алёшенька» начинал сильно вредничать. Даже на фотографиях, когда мама забирала внуков, чтобы погулять по городу, Кира всегда была либо на шее у Жеки, либо на коленях, либо он её качал на качелях.

Но по большому счёту Киру, самую маленькую, летом никогда не приводили надолго, когда все гостили, да и приводили редко. И так, чтобы на весь день, было раза четыре за три месяца. Чаще всего она была в доме бабушки ровно до той поры, пока её мама пару часов после своей работы работала по хозяйству, и то не всегда. Всё же бабушка жила на другом конце города. Далеко даже для взрослого. Так что Киру чаще оставляли у Мошиных, чем водили к бабушке.

Но Алеся настаивала на своих воспоминаниях, в которых «Кира ей всё детство испортила».

Кира не ожидала, что отношение к ней Алеси граничит с ненавистью, замешанной на зависти. Ведь Алеся всегда ей улыбалась, переписывалась, подчёркивала, что они сёстры, иногда конечно высмеивала, но Кира не обижалась, а старалась стать лучше. Но, как это произошло с той же подругой Лизой: присутствие парня расставило всё по местам и заставило обнажить реальные мысли и чувства.

Так что в Алесе Кира изрядно разочаровалась и прекратила их переписку. Ей по-прежнему было жаль, что у Алеси всё так сложилось с «Алёшенькой», но раскрывать душу тому, кто в неё плюнул, больше не хотелось.

Мама тоже несколько охладела к Алесе, особенно когда случайно узнала, что та постоянно выпрашивала кучу денег «для семьи» у папы и они потом жили впроголодь и экономили на чём могли, пока родственники сорили деньгами, растрачивая их вовсе не на «лекарства маме».

Впрочем, вся эта «тайна» настолько сильно впечатляла, что когда Кира узнала, что у Кирилла есть младшая на два года сестра, с которой тот жил в одной комнате, в голову лезло… всякое. Она очень аккуратно, но выяснила у Кирилла всё, что касалось Ольги, проверяя одновременно на личном «детекторе лжи». И только после этого смогла выдохнуть, что у её парня всё правда нормально.

И только потом,