Ермаков чуть нахмурился:

— Мы не берем пограничные случаи… Это ужасное происшествие и, честно скажу, я в жизни бы не подумал, что в наше время найдется кто-то настолько…

Княжич не договорил, но общий смысл его слов был понятен. Хорошо воспитанные аристократы не позволяют себе нарушать слова, присяги, клятвы, хотя никакого магического отката не существовало. Просто слово аристократа, как слово офицера, имело вес.

Но, как это всегда бывает, из любых правил есть неприятные исключения, в чем мы имели несчастье убедиться недавно.

— Василисе помогут девушки, я попрошу Дарью, она привлечет Марию. С Анной, так полагаю, у твоей невесты уже начали складываться более-менее доверительные отношения, — продолжил Ермаков. — Но это все женские мелочи. Общество будет смотреть в первую очередь именно на тебя. По тебе будут судить не только обо всем роде Мирных, но и цесаревиче, ведь он выбрал тебя в ближники и всем это только что показал.

Я кинул взгляд на нашу компанию, что-то бурно и весело обсуждающую, и лишь молча кивнул.

Ермаков вполне искренне переживает, как я интегрируюсь в их великосветский гадюшник, и готов в этом помочь. Но о том, что я повидал на своем веку побольше роскошного дерьма, я рассказать парню не мог.

После поздравлений от ближнего круга начались поздравления от всех прочих. Тут основной удар принял на себя, конечно же, Меншиков. Пока мы стояли тесным кружком, благородная публика успела обдумать, как она относится к этому назначению, сделать соответствующие выводы и принять кое-какие решения. Так что очень скоро Максима с Марией оттеснила от нас толпа доброжелателей, да и остальные растянулись по залу.

Мне, надо сказать, тоже досталось немного внимания. Игорь Вячеславович крепко пожал мою ладонь и пожурил, что я все-таки ускользнул от службы в его отряде. Мне теперь не по чину бегать с его силовиками, и, хотя он за меня очень рад, но терять такого бойца ужасно жаль.

Серов был не так многословен, но тоже посетовал, что и к нему в структуру мне уже не зачислиться по той же проблеме — титул. Правда, в отличие от Лютого, Серов понимал, что титул для меня скорее обременение, чем выгода, но тактично обошел этот момент в диалоге.

А вот когда ко мне подошел Нарышкин, кажется, на нас пялился весь зал. Логика подсказывала, что, наверное, мне стоило его поздравить первым, но институтов мы не кончали, и всем придется еще какое-то время потерпеть мое невежество.

— Александр, поздравляю с титулом, — произнес отец Марии. — Достойная награда за твои подвиги.

— Благодарю, — кивнул я. — Примите и вы мои поздравления с княжеством. Ваш вклад в подавление мятежа неоценим.

Мы еще немного порасшаркивались с князем Рязанским, когда ко мне подошел служитель и негромко сообщил, что Его Высочество желает меня видеть. Извинившись перед многозначительно хмыкнувшим Виктором Сергеевичем, я, перепоручив Василису подругам, выскользнул из зала.

Несколько переходов по напичканным охраной коридорам, и вот я оказался в каких-то покоях, предназначенных не то для отдыха, не то для переговоров. Пара диванов, интерьерных финтифлюшек, и небольшой круглый стол на одной ножке, выполняющий роль бара.

— Алекс, ты бы видел, как меняются рожи главных придворных лизоблюдов, — хохотнул Иван, едва за мной закрылась дверь.

— Твое Высочество, неужели нельзя было как-то выкрутиться? Ну там, награда какая, еще домишко… — вздохнул я.

— Нельзя, сам знаешь, — резко посерьезнел цесаревич, разливая из хрустального графина в бокалы янтарный напиток. — Не поймут. Скажи спасибо, что невесту твою не оттерли. Ее спасло только создание вашей социальной сети. Иначе без шансов — простолюдинка не может выйти замуж за князя, сам понимаешь.

— Кошмар какой, это ж никакой личной жизни, — буркнул я, принимая бокал с коньяком.

— Привыкай, — хмыкнул Иван, и хрусталь радостно дзынькнул.

— А мне к княжеству учебников по этикету и придворному раскладу не полагается? — поинтересовался я, пригубив великолепный напиток.

— По придворному раскладу я тебя сам натаскаю. А по этикету попроси Нахимова, — ответил цесаревич, отставляя в сторону бокал, из которого также пригубил лишь немного. — Ты сделал ему одолжение, вернув в реальность? Пусть ответит соответствующей любезностью — даст неболтливых учителей. Наверняка для своей боярышни кого-нибудь уже искал, натаскивал ее на новый титул.

Я кивнул, а Иван продолжил:

— По поводу управления княжеством можешь не переживать, — заявил Его Высочество. — Отец не просто так тебе Калугу выделил — там уже давно работает наш человек, с ним позднее сам познакомишься. Человек проверенный, верный, а главное — прекрасный специалист. Тебе останется только получать доходы с княжества и распоряжаться ими на свое усмотрение.

Мы снова чокнулись и снова символически пригубили.

— А вот за это отдельное спасибо, — искренне поблагодарил я. — А то был риск уйти на домашнее обучение.

— Но-но! — возмутился Иван. — Высшее образование теперь для тебя еще важнее, чем раньше. Корочка юриста — первый шажок по карьерной лестнице. И не смотри на меня так, сам знаешь, теперь у тебя другие приоритеты и к тебе другое внимание.

— Да уж, внимания у меня теперь будет, хоть отбавляй, — усмехнулся я.

Иван отставил свой бокал и взял со стола толстую кожаную папку со всеми соответствующими вензелями, чтобы вручить мне.

— Здесь документы и вся необходимая информация по твоему княжеству, Алекс. Полистай на досуге, чтобы хоть примерно представлять, чем оно живет и что там можно еще полезного устроить. И, кстати, когда соберешься посетить свою Калугу, пригласи боярича Новикова.

Наследник престола подмигнул мне и покинул комнату первым. Вес папки намекал, что там не три строчки написано, но заглядывать в нее сразу я не стал, успеется, и почти сразу же вышел вслед за цесаревичем.

Пора возвращаться домой.

Разговоры

— Это что же получается, теперь Мирный ко всем совершенно законно вламываться станет?

— А вы как хотели, ближник наследника престола, так или иначе, получил бы полное одобрение любым своим действиям. Сами слышали, сколько раз он членов императорской семьи спасал. То, что теперь его в благородное сословие ввели, так это наоборот нам же и выгодно. Можно совершенно законно поставить его на место.

— Ничего вы не поняли, господа. Князь Калужский — не тот человек, которого можно куда-то поставить. Вы ведь слышали, как с ним Его Величество разговаривал? А то, что таким же тоном он с Нарышкиным до того общался, вас не смутило? Нет уж, увольте, я в ваши игры не играю больше. И раньше было опасно — а теперь станет еще хуже. Пусть Мирный пролез в сословие прямо как в поговорке — из грязи в князи, но я не хочу