… До свидания, и благословит тебя Бог. Ах, да — еще в пятницу радость — большой Богородичный праздник[1657].

Покрываю поцелуями твое обожаемое лицо и молю нашего друга хранить и наставлять тебя.

Всегда мой Ники,

твоя единственная Женушка,

Аликс,

Жозефина.

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — Николаю II

4 сентября. Петергоф — Рышков

Так тронута дивными подарками, благодарю от всего сердца, Сожалею, что мы не можем быть все вместе. Сердечно целую. Аликс, слава Богу, выглядит очень хорошо.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1426. Л. 186. — на англ. яз.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — Николаю II

4/5 сентября. Петергоф — Рышков

Благослови вас обоих Господь за добрые пожелания. Ликую скоро видеть вас. Нежно целую.

Элла.

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

4 сентября. Петергоф — Бернсторф

С удовольствием пошлю тебе письмо завтра с посыльным. Сергей приезжает в субботу. Надеюсь получить необходимые подобности, так как было еще несколько разговоров. В замешательстве, не могу <ничего> понять. Провожу время тихо, спокойно, мне лучше; грущу, что ты далеко; желаю говорить постоянно с тобой. Благословляю тебя.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1586.Л. 45. — на англ. яз.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

4 сентября

Милая Минни,

В своей телеграмме ты говоришь, что боишься докучать мне, но разве это возможно, когда наши сердца обеспокоены одной и той же заботой? Только утешение, когда можешь высказать свои тревоги тому, кто разделяет и понимает их.

Разговор с Николашей был столь невразумительным, что я абсолютно ничего не могу понять. Думаю, здесь какая-то путаница, потому что я три раза это слышала и всегда с какими-нибудь новыми прибавлениями. Должно быть, он пребывает в необычайно возбужденном состоянии, и все эти истории с «complots» (заговорами — фр.) и страхи, скорее всего, плод его взбудораженного ума. Он даже сказал, что отец Иоанн якобы называл имена этих злодеев, хотя когда мы встречались с ним, как тебе известно, он и словом не обмолвился об этом. Это говорит о богатом воображении <Николаши>.

Никто, кроме тебя и Мари, не знает, что мы встречались с отцом Иоанном. А потому я не оставляю надежды, что, если они солгали о том, что говорил о. Иоанн, то безотчетное доверие <царей> к Тараканам будет поколеблено.

О. Иоанн не мог придти накануне — он сказал, что хочет помолиться, и что все должно успокоиться, а когда с помощью различных маневров все утихнет, тогда явиться самому и поговорить <с ними> — да вдохновит его Господь!

У меня, наконец, состоялся по-настоящему хороший разговор с Аликс, и теперь нам стало легко друг с другом. Им казалось, что будто бы, если об этом человеке не упоминать — то никто и внимания не обратит: он не русский, и они боялись, что их частые встречи с ним могут вызвать ненужные толки. И чем меньше люди знают о нем и видят его, тем лучше. В конце концов, он не из тех кто нравится многим, несмотря на его выдающиеся религиозные убеждения. Он не принадлежит ни к какой секте — они внушают ему отвращение, и, следовательно, они его враги. Остальное о нем нам уже было известно.

Аликс сейчас спокойна, чувствует себя хорошо, пребывает в ровном настроении, несмотря на то, что внутри глубоко скорбит. Она сказала, что морально страдала ужасно. Видимо, эти Тараканы, увы, наговорили ей гораздо больше, чем мы предполагали, и отравили ее бедное сердце против нас всех. Слава Богу, я думаю, это к лучшему: я раскрыла ей глаза на всю семью, на то, как все приняли эту историю к сердцу, желая Ники и Аликс только добра и спасти их от тайны, которая уже становилась просто опасной.

Нам надо запастись еще большим терпением; но у меня появилась надежда, что постепенно все наладится; конечно, не так быстро, как хотелось бы, но все же теперь глаза у нее раскрыты, и после разговора с Ники они должны, наконец, понять, где истина.

Это очень странная история, даже если рассматривать ее в самом простом и естественном свете — в ней остается нечто такое, чего мне не нравится, и роль, которую сыграли в ней Тараканы, очень неблаговидная. Я пытаюсь непредвзято судить о них, находить для них оправдание, но все равно в их поведении есть фальшивая нота, которая отталкивает и беспокоит меня.

В субботу приезжает Сергей, надеюсь, он что-нибудь узнал через Николашу. Ты знаешь, мне кажется, что к этой истории примешано несколько других, и нам придется развязать множество маленьких узлов прежде, чем мы развяжем один большой.

Элен Милошевич[1658] искренне прониклась всем происходящим, и Мари была для меня желанным утешением. На следующей неделе обе уезжают; думаю, уедем и мы.

Мне не хочется уезжать, но радуюсь тому, что в Крыму будет Ксения, (если бы и Миша поскорее приехал) — чем меньше они будут одни, тем лучше (потому что Тараканы наверняка поедут за ними). Все Тараканы разъехались, кроме одной — и она подрывает плоды моего терпеливого труда…

Аликс напоминает мне одну из тех птичек, зачарованных змеей, — они видят опасность, но не могут отвести глаз, прикованные ее неподвижным взглядом.

Как видишь, они не оставляли ее здесь наедине со мной; одна из Тараканов постоянно там, чтобы Аликс не попала под воздействие моей умиротворяющей любви — бедное, бедное дитя. Если бы ты знала, как мне жаль ее и сильнее, чем всегда, мне хочется, чтобы ты была здесь.

Благослови тебя Бог, моя дорогая. Дай Бог тебе счастья и покоя.

Нежно любящая тебя сестра Элла…

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1583. Л. 12–16об. — на англ. яз.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

6 сентября. Петергоф — Бернсторф

…Очень счастлива, что в субботу приезжает Сергей. Благослови тебя Бог за твою милую телеграмму.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1586. Л. 46. — на англ. яз.)

Большие военные маневры закончились парадом (в нем приняло участие около 90 тыс. человек) в Курске 5 сентября. В этот же день Сергей Александрович выехал в Москву.

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — вел. кн. Сергею Александровичу

5 сентября. Петергоф — Серпухов

… День прошел приятно, только ужасно грустно без тебя. Нежно, нежно целую.

Очень рада, что парад прошел успешно.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 97. Л. 47. — на англ. яз.)

Дневник