XXXIX

Директор НИИ Крупица обладал представительной внешностью: солидный мужчина большого роста статный, красивый, с серьёзным выражением на лице, с седыми лохматыми бровями и седыми же волосами. Вспоминаю, в ноябре 1972 г. верстался план НИИ на 1973 год; директор лично беседовал с каждым ответственным исполнителем темы и корректировал 1-ю редакцию сводного плана; мне он объяснил, что экономический эффект от внедрения работы недостаточен; я сказал, что рассчитывал по методике Госстроя и больше не получается; К.К. ещё раз спокойно отметил, что эффект мал; взяв бумаги, я отправился в лабораторию, с учётом последних резервов увеличил сумму ожидаемого эффекта на 20%; директор посмотрел и сказал, что уже лучше, но ещё недостаточно; в недоумении я обратился к Петрусеву, он посоветовал: «Делай так, как хочет директор»; я понял, что институту надо было любыми способами обосновать набранный план, чтобы получить от министерства достаточное финансирование; мне уже надоело ходить к директору, я обозначил большую сумму липового эффекта, отдал ему расчёт, он посмотрел, сказал: «Ну вот, хорошо» и положил бумаги в свою папку; я хотел уйти, но К.К. задержал меня и сказал: «У вас работает Ахмыловский и сидите вы в одной с ним комнате; понаблюдайте за ним, это важно»; я обомлел – он предлагал мне стучать на человека; ответил, что и так наблюдаю, но ничего из ряда вон выходящего, не вижу; на этом разговор был окончен и не имел продолжения, но неприятный осадок остался.

За годы работы директором НИИ Крупица сделал много хорошего, по существу, укрепил институт, но, как и некоторые большие руководители, он не гнушался и сталинскими порядками; у нас была начальница организационного отдела, а также начальник отдела кадров Набатов (он же «первый отдел» – филиал КГБ), которые осуществляли догляд за всеми, шпионили и стучали директору; в коллективе знали этих «сотрудников подлости», имевших специальные связи с «органами»; хорошо, что меня об этом вовремя предупредили, ведь в те времена опасно было рассказать на первый взгляд безобидный анекдот; к таким людям относился и начальник издательского отдела, бывший партийный работник, осторожный пожилой человек с бесцветными глазами, пронзительным взглядом и всегда говоривший очень тихим голосом; далее, мною сказанное, не имеет никакого отношения к делу, но раз вспомнилось, не хочется проходить мимо; однажды в день празднования 100-летия Ленина, я увидел в конце рабочего дня этого начальника пьяненьким; он шёл мне навстречу по коридору и, указывая на памятную медаль, висящую на пиджаке, чётко продекламировал: «И на груди его шар̀окай, блестел полтинник один̀окай!»; мне это очень понравилось, я сохранил и орфографию и произношение.

Я упомянул начальника отдела кадров Набатова; это был сухой тщедушный человек лет шестидесяти, с голым лицом и прилизанными волосами; глаза цвета болотной воды, беззубый рот сжат в нитку; всегда угрюмый и какой-то безрадостный с голосом, скрежетавшим как горсть гравия, брошенная в блендер; часто был он резким и желчным. Создание в НИИ системы догляда и стукачества – это тоже была заслуга Набатова, явного сталиниста; и вот, думаю, нельзя быть отчасти на стороне таких коммунистов: ты либо целиком за них, либо целиком против. Выше я рассказал о том, как на кладбище во время похорон отца в декабре, сильно простудился, лежал с температурой неделю; отправил короткую телеграмму в институт, в которой сообщил о смерти отца и задержке в Ростове; позже, сдавая отчёт по командировке, Набатов стал мне выговаривать, при этом глаза его сердито блеснули: «Ну, что же вы прислали такую телеграмму; надо было просить директора об отпуске»; я выслушал, а позже подумал: не хватало мне тогда платить за лишние слова в телеграмме «прошу вас предоставить отпуск за свой счёт и т.п.». Люди замечали, что всё чаще на глазах у Набатова блестели слёзы, возможно, часто он заглядывал в рюмку; через два года совсем ещё не старый, он умер; на похороны не пришёл ни директор, ни кто-либо из сотрудников. В то время жена Набатова работала в отделе кадров городского управления культуры, а Галя – зав новой детской библиотекой им. Зины Портновой в Северо-Западном микрорайоне; на совещании у начальства она услышала, как Набатова, которую сотрудники презирали, с горечью рассказывала: «… на похоронах мужа не было никого от института, а ведь он проработал там много лет; как же так, заслуженный человек, и никто не пришёл». И ещё. Когда Галя, чья библиотека была одной из лучших, увольнялась, чтобы перейти на работу в школу, Набатова, уже пенсионерка в больших годах, сказала ей: «Были бы вы членом партии, вас бы так просто не уволили», на что Галя ответила: «Вот поэтому вы и не можете уволиться».

XL

Путём добра и верности иди,

Лишь с мужественным дружбу заводи.

И знай, порой под маской доброты

Таятся равнодушия черты.

Джами.

В 1973 г. заведующим нашей лаборатории стал к.т.н. Александр Исаакович Замощик; это был немного выше среднего роста пятидесятилетний брюнет с крупным светлым лицом, на котором иногда появлялась мягкая приятная улыбка, а под очками видны большие глаза; несколько рыхлый, с небольшим животиком, совершенно неспортивный. Как он мне сам рассказывал, родом был из украинской сельской семьи Замойских; такую фамилию, которая была у тамошнего помещика, давали почти всем жителям; позже фамилия стала Замощик, что ж, это не хуже, чем происходить, например, от Абрамовича. Пришёл А.И. из Главкрасноярскстроя, где работал главным инженером ДСК; как обычно, любой человек на новом месте, прежде всего, стремиться адаптироваться, войти в курс дела, а для этого требуется время; побеседовали мы, бывшие производственники, я решил чисто по-человечески помогать ему, ведь кроме меня в лаборатории ему не с кем было серьёзно разговаривать; он постоянно советовался со мной по разным вопросам, благодарил меня за помощь, делился планами; я видел его трудолюбие, энергичность, но и замечал беспокойный характер и некоторую осторожность в действиях; в своём кабинете А.И. сидел вплотную у задней стены и спиной к окну, а выключатель верхней лампы располагался возле входной двери; как-то раз, чтобы не отрывать свою задницу от стула, он попросил: «Анатолий, если тебе это не трудно, включи пожалуйста свет»; конечно, я включил, но «если тебе не трудно», сказанное им по национальной традиции, вызвало у меня внутреннюю усмешку; да, Яковлевичи, Аркадьевичи, Исааковичи – известно какие они.

Замощик обладал организаторскими способностями и мог увлечь людей; при нём лаборатория существенно расширилась: появился сектор лёгких бетонов, который возглавила Кутепова Клара Николаевна, пришедшая из Оргтехстроя; это была сороколетняя брюнетка, немного полноватая, с миловидным открытым лицом, которого совсем