посмотреть на реакцию вопрошаемого. Честные, бесхитростные натуры, пожалуй всплакнут. Хитрые и наглые предложат отдать реликвию им. Мол, чего же отправлять такую святыню за тысячу вёрст, через воюющие страны, где реликвия может пропасть безвозвратно, когда мы — вот они! Уж мы-то не дадим пропасть святыне! Ну-ка, ну-ка, что скажет девушка?..

Девушка порозовела и на глаза её навернулись слёзы. Ага!

— Ваше Святейшество! — отчаянно прошептала она, — Мне кажется, выход всё-таки есть! Вы же знаете, что порой, в качестве реликвии, монастырям и храмам дают не какую-то целую вещь, а только частичку вещи? Иногда, один только ноготь святого! Или кусочек рясы. Или только пряжку от ремешка. Ваше Святейшество! Если у вас есть целая верёвка святого Бенедикта… почему бы не разрезать её пополам?! Половину вы отправили бы, как и обещали, а вторую половину… нам?

И голос её дрогнул.

Ух ты! Ещё одна умная… на его голову! Папа откинулся на спинку трона, внимательно оглядывая девушку. Н-да, поймала она его, поймала! Попробуй теперь, оставь их без реликвии. Сразу пойдут разговоры о жадности папы римского… Ещё, не приведи, Господи, откачнутся к другому папе!

— Мудро… — сказал он вслух, — Видишь ли, дитя моё, есть, конечно, исключения, но обычно мы не отправляем реликвии в женские монастыри. Времена неспокойные, а могут ли слабые женщины в случае опасности защитить святыню? Не могут… Кроме того, как-то так сложилось, что женским монастырям приличествует иметь реликвии святых женщин, а не святых мужчин… но…

Папа помолчал, любуясь совершеннейшим смятением девушки.

— Но я вижу из письма не только глубокую набожность, но и мудрость вашей матушки-настоятельницы, — закончил он, — а также воочию вижу твою разумность дитя моё… А значит, верю, что если я дам вам реликвию, она попадёт в надёжные руки… Решено! Я дам вам половину вервия святого Бенедикта! Я сейчас же распоряжусь, чтобы реликвию подготовили к отправке. Утешься, дитя моё!

— Благодарю вас! — Катерина рухнула на колени и по щекам её поползли слезинки, — Благодарю вас, Ваше Святейшество!!!

— Я вижу, вам тоже нужно успокоиться, — мягко улыбнулся папа, — Присядь рядом со своими спутниками, дитя моё, отдышись. А я пока поговорю с Андреасом из Афин… Вон он как пристально меня разглядывает! Просто глаз отвести не может.

— А может, не заморачиваться? — подумал вдруг папа, — А что? Объявить этого Андреаса еретиком, да и сжечь. Да, упущенная возможность. Но это для всех упущенная возможность! Никто потом не сможет воспользоваться им, как козырем! Жалко? Ну, может и жалко! Но, одному больно, зато всем остальным спокойно! Чем не вариант?..

* * *

Я почувствовал, как запульсировал перстень на пальце. Опасность! Надо что-то делать, и срочно! Я встал со скамейки и поклонился.

— Ваше Святейшество, вы ошибаетесь, — проникновенно сказал я.

— Я ошибаюсь?! — чуть не подпрыгнул папа, — В чём?!

— Вы сказали, что я с вас глаз не свожу… А между тем, я рассматриваю не только вас, но и весь ваш рабочий кабинет. Здесь всё любопытно! Вот, к примеру, на мой взгляд, отличная картина!

И я ткнул пальцем наобум.

— «Игра в шахматы со смертью»?[1] — проследил за направлением папа, — Хм… картина и в самом деле неплохая, но почему именно она? Остальные не хуже.

А в самом деле, почему?

— Ну-у… я подумал, разве игра в шахматы не запрещена Церковью? — тут же выкрутился я.

— В шашки, — поправил меня папа, — Игра в шашки одно время запрещалась Церковью, да и то, около пятидесяти лет назад этот запрет был снят. А игра в шахматы, это одна из рыцарских доблестей. Как же её запрещать?

— Вот как? — я сделал вид, что удивился, — А… Простите Ваше Святейшество! А вы играете в шахматы? Ещё раз простите, если сморозил глупость!

Ну-ка, что ты ответишь? Я дважды извинился, но по сути, это прямой вызов! А потому что мне нельзя прерывать беседу! Мне надо перевести разговор на рубины, мне надо выведать, где «Большой рубин крестоносцев», мне надо… мне многое надо! Говори, папа, говори!

— Я играю в шахматы, — искривил губы в улыбке папа, — Окружающие утверждают, что я довольно неплохо играю. Желаете проверить?..

— А это уже провокация с его стороны! — похолодел я, — И если он так уверен в себе, то значит, он отличный игрок! И, что же делать? Отказываться нельзя! Это конец разговору, а я ещё ничего сказать не успел!

— Кхм!.. — с трудом прочистил я горло, — Если Ваше Святейшество удостоит меня подобной милости, я сочту себя счастливейшим из смертных!

Папа задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику трона. Он не ожидал, что его вызов будет принят. Всем известно, что папа отличный игрок! С другой стороны… чем не повод поговорить с этим Андреасом с глазу на глаз? В конце концов, сжечь его он всегда успеет? А вдруг выяснится, что это хитрый прохиндей? С прохиндеем всегда можно договориться! Прохиндея всегда можно купить! Деньгами, титулом, почестями… женщинами, в конце концов! И будет в руках папы свой ручной ангел… Чем не вариант?

— Брат Макарио! — позвал папа и наш проводник подскочил из-за стола в углу, где он тщательно протоколировал приём папой посольства, — Брат Макарио, передай брату Франциско, пусть отдаст нужные распоряжения и перенесёт приём венгерского посольства на другой день… Приём тевтонских рыцарей сегодня продлится дольше обычного! А вы, молодой человек, прошу за мной!

И папа первым шагнул за одну из портьер. Не ту, куда исчез в начале приёма Франциско, а противоположную. Я просто вынужден был шагнуть за ним следом.

* * *

Странная ситуация! Два человека остались наедине, как оба и хотели, при этом каждый считал, что именно он ловко использовал ситуацию в свою сторону!

* * *

— Прошу! — сделал приглашающий жест к столу папа.

Я быстро осмотрелся. Нет, это не спальные покои, не домашняя келья, как я надеялся. Ничего так полно не расскажет вам о человеке, чем его домашняя келья! Что и как стоит или вообще валяется, насколько продуман интерьер и ещё множество мелочей, которые могут рассказать о человеке даже то, что он сам хотел бы скрыть. Но нет. Скорее, это какая-то комната для раздумий. Комната для принятия решений. Довольно высокие книжные стеллажи — наверняка, справочная литература! — небольшой столик с письменными принадлежностями, на котором, помимо прочего, выделялась шахматная доска с расставленными фигурами, два стула. Стены задрапированы тканью, отчего свет рассеивался и скрадывался. Похоже, здесь всегда царит полумрак. Пара картин, обе на религиозную тему: на одной пожилой, лысеющий человек с окладистой бородой усердно изучал какой-то огромный фолиант, почему-то подложив под него человеческий череп. Странно,