похвально. Вручая своё пожертвование, он разговорился с настоятелем храма и рассказал ему о выгодном заказе и своей работе. Заметьте: это не на исповеди! Это он просто так разговорился. И намекнул, что по его мнению, один из храмов скоро ожидает очень, очень большое пожертвование! Совершенно случайно на следующий день в этот храм зашёл один из моих кардиналов. По другому делу, но попутно он побеседовал с настоятелем и, в том числе, о скудости пожертвований после боевых действий. Настоятель тут же обрадовал кардинала, передав разговор с ювелиром. А уже кардинал счёл необходимым посвятить меня в этот разговор. И что же я вижу? Что богатое пожертвование предназначено не храму, а Святому Престолу? Впрочем, могу вас уверить, что все ценности будут употреблены наилучшим образом. Во благо матери нашей, Святой Церкви!

— Да-да, благодарю вас, Ваше Святейшество! — всё ещё ошеломлённо выдавил я из себя и спохватился, — Да! Я что хотел сказать? Обратите внимание: в этом ларце находятся очень драгоценные перстни. Очень! Но я ношу на пальце более скромный экземпляр.

— Скромность похвальна, — согласился папа, — К тому же, если вы, молодой человек, желаете стать крестоносцем — вы же желаете стать крестоносцем? — вы обязаны будете дать обеты. Обеты целомудрия, бедности и скромности. Было бы странно, дав обет бедности, носить на пальце перстень с алмазами…

— Вы всё правильно сказали, Ваше Святейшество, — склонил я голову, — Но я не поэтому… В конце концов, я мог бы во время произнесения обета снять перстень с пальца и подарить Ордену! Нет-нет, я ношу свой скромный перстень по одной единственной причине. Я обожаю рубины! Ах, Ваше Святейшество! Что это за камень! Я могу часами рассказывать легенды и истории, связанные с рубинами! Вы наверняка знаете — раз у вас везде информаторы! — что когда-то я был торговцем. Так вот: в том числе я торговал драгоценностями. И у меня сердце кровью обливалось, когда я вынужден был продавать рубины! Мне хотелось, чтобы все рубины принадлежали только мне, мне, мне!!! Это не грех жадности или жажда богатства, нет! Это восторг и упоение при виде чудеснейших созданий Божьих… Раньше я думал, что это создания природы, а теперь уверен, что это Божье создание! Ах, что за камень!

— Увы, но у меня осталось мало времени, — сухо напомнил папа.

— Да! Так, о чём я… А! О ставке на игру! Умоляю, Ваше Святейшество! — я встал на колени, — Умоляю! Позвольте взглянуть на те рубины, которые хранятся в вашей сокровищнице! Хоть одним глазком! Пусть не на все, а только именные — я думаю, они лучшие из лучших. Увидеть это чудо — и я навек буду счастливейшим из смертных! Мне не нужна вся сокровищница! Пусть всякие алмазы, сапфиры и жемчуга пылятся в отведённых им местах! Но рубины… Ах, Ваше Святейшество! Одно ваше слово — и я навеки ваш должник!

И плевать! — подумал я вдруг, — Если попадёт в руки волшебный рубин, я его прямо там и разобью! Возьму, вроде как, только в руках подержать, и разобью, выпустив магию в этот мир! А сам схвачу, что под руку подвернётся, хоть стул, взлечу повыше и — фьють в окошко! И пусть меня ищут! Эх, жаль я со скамеечкой тогда не потренировался! Но, ничего! Я уверен, получится! Что же папа отмалчивается?..

— Значит, рубины… — задумчиво повторил за мной папа, — Да ещё именные… Вот в чём беда, молодой человек, впрочем…

Папа взял со стола колокольчик и коротко звякнул.

— Слушаю, Ваше Святейшество… — чёрной тенью возник в проёме брат Франциско, с покорно сложенными внизу руками, и глядя в пол.

— Перечисли мне, какие именные рубины есть в моей сокровищнице, — приказал папа.

— Именные? — я увидел, что брат Франциско искренне удивился, — Но… таких нет! По крайней мере, в настоящее время. Есть именной карбункул, два именных сапфира… рубинов нет!

— А что ты вообще можешь сказать про именные рубины? Э-э-э… не все! А только те, которые когда-то лично видел? Иначе, это выйдет слишком длинный рассказ.

— Лично мне довелось видеть только три именных рубина, — послушно ответил брат Франциско, — Рубин Святой Бригитты. Около пяти лет назад, ваш предшественник, папа римский Иннокентий Седьмой изволил отправить его…

— Без подробностей! — быстро перебил папа, — Достаточно того, что рубина в сокровищнице теперь нет. Продолжай.

— Его нет не только в сокровищнице Святого Престола, его нет в сокровищнице Церкви вообще, — уточнил брат Франциско, — Папа Иннокентий Седьмой отправил его одному из королей. Не буду уточнять кому и по какой причине, если такова ваша воля. Второй именной рубин — это рубин Огненного Дракона. Его прислали из Китая…

— Я же просил, без подробностей! — поморщился папа.

— Я помню, — поклонился брат Франциск, — Он был отправлен из сокровищницы в… э-э-э… далеко. Ещё раньше, чуть ли не десять лет назад, папой Бонифацием Девятым. Третий именной рубин, который мне довелось увидеть, это Большой Рубин Крестоносцев. Но этот рубин никогда и не попадал в сокровищницу. Я просто видел его на пальце Великого магистра Конрада фон Юнгингена, когда тот посещал Рим. Конрад фон Юнгинген уехал, увозя с собой камень. Всё, Ваше Святейшество, других именных рубинов мне увидеть не довелось. Хотя я много слышал о них! Если желаете…

— Нет, не желаю! Можешь идти. Хотя… подожди!

Папа повернулся ко мне.

— Я специально ничего не стал говорить, предоставив слово брату Франциску. Чтобы ты не подумал, будто я что-то скрываю. Но, если ты настаиваешь, я прикажу Франциску показать тебе какие-то рубины из моей сокровищницы. В конце концов, я проиграл, а проигрыш надо платить. Желаешь?..

— Да, — уныло выдохнул я, — Желаю. Я же так люблю рубины…

Папа коротко хмыкнул. В его взгляде явственно читалось: «Врать не умеете, молодой человек!».

— Хорошо! — решил он наконец, — Брат Франциск! Проводи молодого человека к сокровищнице. Заодно отнесёте туда и эту шкатулку. Нет, внутрь заводить не надо! Пока шкатулку и её содержимое будут заносить в опись, зачитайте молодому человеку список предметов, содержащих рубины. Если молодой человек пожелает их осмотреть, я разрешаю вынести для осмотра любые два… нет, даже три предмета! После осмотра — вернуть на место! Я надеюсь, это будет достаточно в качестве проигрыша?

— Более чем! — печально заверил я.

Всё пошло прахом! Утопающий хватается за соломинку, и где-то в самой-самой глубине души я всё же надеялся, что случится чудо, что папа всё перепутал, что брат Франциск не присутствовал, когда Великий магистр отдавал перстень на хранение, что может быть, вот сейчас, зачитывая очередное название, брат Франциск удивлённо вскинет брови и воскликнет: «О! Большой Рубин Крестоносцев?