несколькими кандидатами, способными выполнить эти обязательства. В уединении замка она могла быть амазонкой или термагантом и наносить своему мужу удары за ударами. В часы досуга она одевала свое энергичное тело в струящиеся шелковые халаты с меховым подбоем, изящные головные уборы и обувь, сверкающие украшения - ансамбль, способный повергнуть трубадура в любовный или литературный экстаз.

Ее дети получали образование, совершенно отличное от университетского. Сыновей аристократов редко отдавали в государственные школы; многих случаях не предпринималось никаких усилий, чтобы научить их читать. Грамотность была уделом клерков или писцов, которых можно было нанять за гроши. Интеллектуальные знания презирались большинством феодальных рыцарей; дю Гесклен, один из самых почитаемых представителей рыцарства, обучился всем военным искусствам и научился стойко переносить любую непогоду, но так и не удосужился научиться читать; только в Италии и Византии дворяне продолжали литературную традицию. Вместо того чтобы идти в школу, мальчика из рыцарской семьи примерно в семь лет отправляли служить пажом в другой аристократический дом. Там он учился послушанию, дисциплине, манерам, одежде, рыцарскому кодексу чести, навыкам поединка и войны; возможно, местный священник добавлял к этому обучение письму и счету. Девочек учили сотне полезных или красивых искусств, просто наблюдая и делая. Они заботились о гостях, о рыцаре, возвращавшемся с битвы или турнира; они расстегивали его доспехи, готовили ему ванну, стелили чистое белье, одежду и духи, ждали его за столом со скромной вежливостью и воспитанной грацией. Именно они, а не мальчики, учились читать и писать; они составляли большую часть аудитории для трубадуров, труверов и жонглеров, а также для романтической прозы и поэзии того времени.

В состав семьи барона часто входили вассалы или ретейнеры. Вассал - это человек, который в обмен на свою военную службу, личное присутствие или политическую поддержку получал от сеньора какое-либо существенное благо или привилегию - обычно участок земли с крепостными; в таких случаях узуфрукт принадлежал вассалу, а право собственности оставалось за сеньором. Человек, слишком гордый или сильный, чтобы быть крепостным, но слишком ограниченный, чтобы обеспечить себе военную безопасность, совершал акт "почтения" феодальному барону: становился перед ним на колени с обнаженной головой и без оружия, вкладывал свои руки в руки сеньора, объявлял себя homme или человеком этого сеньора (сохраняя при этом свои права свободного человека) и клятвой на священных реликвиях или Библии обещал сеньору вечную верность. Сеньор поднимал его, целовал, жаловал ему вотчину,* и давал ему в знак этого соломинку, палку, копье или перчатку. После этого сеньор был обязан своему вассалу защитой, дружбой, верностью, экономической и юридической помощью; он не должен был, говорит средневековый юрист, оскорблять своего вассала или соблазнять его жену или дочь;39Если он это сделает, вассал может "бросить перчатку" как de-fy - т.е. как освобождение от верности - и при этом сохранить свой фьеф.

Вассал мог "подчинить" часть своей земли меньшему вассалу, который в этом случае нес по отношению к нему те же отношения и обязанности, что и он по отношению к своему господину. Человек мог владеть вотчинами нескольких лордов и быть обязанным им "простой данью" и ограниченной службой; но одному "сеньору" он обязывался "сеньорской данью" - полной верностью и службой в мире и на войне. Сам лорд, каким бы великим он ни был, мог быть вассалом другого лорда, владея его собственностью или привилегиями; он даже мог быть вассалом другого лорда, владея его вотчиной. Все лорды были вассалами короля. В этих запутанных отношениях главной связью была не экономическая, а военная; человек отдавал или был обязан военной службой и личной преданностью лорду; имущество было лишь его наградой. В теории феодализм представлял собой великолепную систему моральной взаимности, связывающую людей вымирающего общества друг с другом в сложную паутину взаимных обязательств, защиты и верности.

5. Феодальная церковь

Иногда хозяином поместья становился епископ или аббат. Хотя многие монахи трудились своими руками, а многие монастыри и соборы делили между собой приходскую десятину, для крупных церковных учреждений требовалась дополнительная поддержка, которая поступала в основном от королей и знати в виде земельных даров или долей в феодальных доходах. По мере накопления этих даров церковь становилась крупнейшим землевладельцем в Европе, величайшим из феодальных сюзеренов. Монастырь Фульды владел 15 000 небольшими виллами, монастырь Санкт-Галла имел 2000 крепостных;40 Алкуин в Туре был господином 20 000 крепостных.41 Архиепископы, епископы и аббаты получали инвеституру от короля, присягали ему на верность, как и другие феодалы, носили такие титулы, как герцог и граф, чеканили монету, председательствовали в епископских или аббатских судах, брали на себя феодальные обязанности по несению военной службы и ведению сельского хозяйства. Епископы или аббаты, облаченные в доспехи и копья, стали частым явлением в Германии и Франции; Ричард Корнуольский в 1257 году скорбел о том, что в Англии нет таких "воинственных и метких епископов".42 Запутавшись в феодальной паутине, Церковь оказалась не только религиозным, но и политическим, экономическим и военным институтом; ее "временные" или материальные владения, ее "феодальные" или феодальные права и обязанности стали скандалом для строгих христиан, темой для разговоров еретиков, источником ожесточенных споров между императорами и папами. Феодализм феодализировал Церковь.

6. Король

Как церковь в двенадцатом веке представляла собой феодальную и иерархическую структуру взаимной защиты, службы и феодализма, санкционированную бенефициями и возглавляемую папой-сюзереном, так и светский феодальный режим требовал для своего завершения повелителя всех вассалов, сюзерена всех светских сюзеренов, короля. Теоретически король был вассалом Бога и управлял по божественному праву в том смысле, что Бог разрешал и тем самым санкционировал его правление. Однако на практике король возвышался путем избрания, наследования или войны. Такие люди, как Карл Великий, Оттон I, Вильгельм Завоеватель, Филипп Август, Людовик IX, Фридрих II и Людовик Справедливый, увеличивали свою наследственную власть силой характера или оружия; но обычно короли феодальной Европы были не столько правителями своих народов, сколько делегатами своих вассалов. Их выбирали или принимали крупные бароны и церковники; их прямая власть ограничивалась собственным феодальным доменом или поместьем; в других частях королевства крепостные и вассалы присягали на верность сеньору, который их защищал, реже - королю, чьи небольшие и удаленные войска не могли охранять разбросанные форпосты королевства. Государство при феодализме было всего лишь владением короля.

В Галлии это распыление власти зашло дальше всего, потому что каролингские князья ослабили себя, разделив империю, потому что епископы подчинили их церковному рабству, и потому что нападения норвежцев обрушились на Францию с наибольшей силой. В этом совершенном феодализме король был primus inter pares; он стоял