на дюйм или два выше принцев, герцогов, маркизов и графов; Но на практике он, как и эти "пэры королевства", был феодальным бароном, ограниченным в своих доходах собственными землями, вынужденным переезжать из одного королевского поместья в другое, чтобы прокормиться, и зависящим в войне и мире от военной помощи или дипломатической службы богатых вассалов, которые редко обязывали его более чем на сорок дней вооруженного присутствия в году и проводили половину своего времени в заговорах, чтобы сместить его. Чтобы завоевать поддержку или вознаградить за нее, корона дарила влиятельным людям поместье за поместьем; в X и XI веках у французского короля оставалось слишком мало владений, чтобы обеспечить ему надежное господство над своими вассальными лордами. Когда они сделали свои поместья наследственными, учредили собственную полицию и суды, чеканили собственную монету, у него не хватало сил помешать им. Он не мог вмешиваться в юрисдикцию этих вассалов над их собственными землями, за исключением случаев, когда к нему обращались за помощью; он не мог посылать своих офицеров или сборщиков налогов в их владения; он не мог помешать им заключать независимые договоры или вести независимые войны. В феодальной теории французский король владел всеми землями лордов, которые называли его своим сувереном; в действительности же он был всего лишь крупным землевладельцем, не обязательно самым крупным; и никогда его владения не были равны владениям Церкви.

Но как неспособность королей защитить свое королевство породила феодализм, так и неспособность феодалов поддерживать порядок между собой или обеспечить единое правительство для растущей торговой экономики ослабила баронов и усилила королей. Рвение к военным состязаниям поглощало аристократии феодальной Европы в частных и общественных войнах; крестовые походы, Столетняя война, Война Роз и, наконец, религиозные войны выпивали их кровь. Некоторые из них, обеднев и не признавая законов, становились баронами-разбойниками, грабившими и убивавшими по своему усмотрению; а эксцессы свободы требовали единой власти, которая поддерживала бы порядок во всем королевстве. Торговля и промышленность породили растущий и богатый класс, не связанный феодальными узами; купцы возмущались феодальными пошлинами и небезопасностью перевозок через феодальные владения; они требовали, чтобы частное право было заменено центральным правительством. Король вступил в союз с их классом и поднимающимися городами; они обеспечивали финансы для утверждения и расширения его власти; все, кто чувствовал себя угнетенным или обиженным лордами, обращались к королю за спасением и компенсацией. Церковные бароны обычно были вассалами и верными королю; папы, хотя и часто враждовали с королевской властью, находили более легким иметь дело с монархом, чем с разрозненным и полубезумным дворянством. Поддерживаемые этими разнородными силами, французские и английские короли сделали свою власть наследственной, а не выборной, короновав сына или брата перед собственной смертью; и люди приняли наследственную монархию как альтернативу феодальной анархии. Улучшение коммуникаций и рост денежного обращения сделали возможным регулярное налогообложение; растущие королевские доходы позволяли финансировать более крупные королевские армии; растущее сословие юристов привязалось к трону и укрепило его централизующим влиянием возрожденного римского права. К 1250 году юристы утвердили королевскую юрисдикцию над всеми людьми в королевстве, и к этому времени все французы приносили присягу на верность не своему господину, а своему королю. В конце XIII века Филипп Справедливый был достаточно силен, чтобы подчинить себе не только своих баронов, но и само папство.

Французские короли смягчили переходный период для аристократии, заменив права частной чеканки монет, суда и войны титулами и привилегиями при королевском дворе. Крупные вассалы составили curia regis, или королевский двор; они стали придворными, а не властителями, а ритуал баронского замка превратился в церемониальное посещение аудиенций, стола и опочивальни короля. Сыновья и дочери дворян отправлялись служить королю и королеве в качестве пажей или фрейлин и обучались придворным любезностям; королевский дом стал школой аристократии Франции. Кульминационной церемонией была коронация французского короля в Реймсе, германского императора - в Ахене или Франкфорте; тогда вся элита страны собиралась в роскошных одеяниях и снаряжении; церковь распространяла всю таинственность и величие своих обрядов, чтобы торжественно отметить восшествие нового правителя; его власть становилась тем самым божественным авторитетом, который никто не мог оспаривать, кроме как наглым богохульством. Феодалы толпами стекались ко двору покорившей их монархии, а церковь наделяла божественным правом королей, которые должны были уничтожить ее европейское лидерство и власть.

III. СУДЕБНОЕ ПРАВО

При феодальном режиме, когда судьи и исполнители гражданского права были, как правило, неграмотны, обычай и закон были в значительной степени едины. Когда возникал вопрос о законе или наказании, старейшие члены общины спрашивали, какой обычай существовал в их молодости. Таким образом, сама община была главным источником права. Барон или король мог отдавать приказы, но они не были законами; и если он требовал больше, чем разрешал обычай, его ждало всеобщее сопротивление, вокальное или немое.43 Южная Франция имела писаное право как римское наследие; северная Франция, более феодальная, сохранила по большей части законы франков; и когда в XIII веке эти законы тоже были записаны, их стало еще труднее изменить, чем раньше, и возникла сотня юридических фикций, чтобы примирить их с реальностью.

Феодальное право собственности было сложным и уникальным. Оно признавало три формы владения землей: (1) аллод - безусловное владение; (2) фьеф - земля, узуфрукт, но не владение, передавалась вассалу на условиях дворянской службы; и (3) аренда - когда узуфрукт передавался крепостному или арендатору на условиях феодальных повинностей. В феодальной теории только король обладал абсолютной собственностью; даже самый высокородный дворянин был арендатором, чье владение было обусловлено службой. Владение сеньора также не было полностью индивидуальным; каждый сын имел право рождения на родовые земли и мог препятствовать их продаже.44 Обычно все поместье завещалось старшему сыну. Этот обычай первородства неизвестен ни римскому, ни варварскому праву,45 стал целесообразным в феодальных условиях, поскольку обеспечивал военную защиту и хозяйственное управление поместьем одному главе, предположительно наиболее зрелому. Младшие сыновья поощрялись к тому, чтобы отправиться на поиски новых владений в других землях. Несмотря на ограничения в правах собственности, феодальное право не уступало другим в почитании собственности и в суровости наказаний за нарушение прав собственности. В одном из германских кодексов говорилось, что если человек снимает кору с одной из ив, удерживающих дамбу, то "ему вспарывают живот, вынимают кишки и обматывают их вокруг причиненного им вреда"; а в 1454 году Вестфальский ордонанс постановил, что человек, преступно снявший участок своего соседа, должен быть зарыт в землю с торчащей головой, а земля должна быть вспахана волами и людьми, которые никогда раньше не пахали; "и погребенный может помогать себе, как может"."46

Процедура