Я взял кружку из его рук и поднес к губам. Я вдохнул аромат, потом слегка коснулся жидкости кончиком языка. Она пахла теплом и специями и приятно щекотала язык. Я не стал пить и с улыбкой опустил чашку.

– Приятный настой, но разве бутоны птичьей вишни не наркотик? – прямо спросил я у короля.

Он улыбнулся мне:

– Не в таких малых дозах. Волзед заверил меня, что это хорошо для моих нервов и для моего аппетита.

– Да уж, это отлично действует на аппетит, – вмешался шут, – потому что чем больше вы пьете, тем сильнее хотите выпить еще. Пей побыстрей, Фитц, потому что скоро у тебя будет компания. Чем больше ты выпьешь, тем меньшим сможешь поделиться. – Сделав изящный жест, шут махнул рукой по направлению к двери в то самое мгновение, когда она распахнулась, впуская Регала.

– А-а, еще гости, – радостно засмеялся король Шрюд. – До чего веселый вечер! Садись, мой мальчик, садись. Фитц только что рассказал нам, что у него был беспокойный день. Я предложил ему кружку моего чая, чтобы успокоить его.

– Без сомнения, это принесет ему пользу, – вежливо согласился Регал. Он с улыбкой повернулся ко мне. – Беспокойный день, Фитц?

– Нерадостный. Сперва было маленькое недоразумение в конюшнях. Один из людей герцога Рема приходил туда, утверждая, что герцог купил у нас четырех лошадей. Один из них, Утес, племенной жеребец. Я сказал ему, что тут, должно быть, какая-то ошибка, потому что бумаги не были подписаны королем.

– Ах это? – король опять засмеялся. – Регалу пришлось снова принести их мне. Я забыл их подписать. Но теперь все улажено, и завтра лошади отправятся в Тилт. Кстати, это хорошие лошади. Я уверен, что герцог Рем будет доволен. Он заключил хорошую сделку.

– Никогда не думал, что увижу, как мы продаем лучших лошадей Оленьего замка, – тихо сказал я, посмотрев на Регала.

– Я тоже. Но поскольку казна в таком состоянии, нам приходится принимать суровые меры. – Он холодно смотрел на меня несколько мгновений. – Овцы и коровы тоже будут проданы. У нас не хватит зерна, чтобы кормить их всю зиму. Лучше продать животных сейчас, чем дожидаться, пока все они передохнут.

Я вышел из себя:

– Почему мы ничего не слышали об этом раньше? Я ничего не знал о плохом урожае. Времена, конечно, тяжелые, но…

– Ты ничего не слышал, потому что не слушал. Пока вы с моим братом радовались военным успехам, я имел дело с кошельком, чтобы платить за них. И сейчас он почти пуст. Завтра я должен буду сказать людям, занятым на новых кораблях, что им придется работать из любви к искусству или уйти. У нас больше нет денег, чтобы платить им и покупать материалы, которые понадобятся для завершения строительства. – Регал закончил свою речь и откинулся назад, глядя на меня.

Во мне шевельнулся Верити. Я вопросительно посмотрел на короля:

– Это правда, ваше величество?

Шрюд вздрогнул. Он посмотрел на меня и несколько раз моргнул.

– Я же подписал эти бумаги, разве нет?

Он выглядел озадаченным, и я понял, что его мысли все еще были заняты предыдущей темой. Он совершенно не следил за нашей беседой. Шут у его ног был странно молчалив.

– Я думал, что подписал их. Ну, тогда принесите их мне. Сделаем это прямо сейчас и продолжим наш веселый вечер.

– Что сделано в связи с происходящим в Бернсе? Правда ли, что пираты захватили часть Ближних островов?

– Происходящее в Бернсе… – Король замолчал, размышляя, потом еще раз глотнул своего чая.

– Мы ничем не можем помочь Бернсу, – грустно промолвил Регал и вкрадчиво добавил: – Пора Бернсу самому позаботиться о Бернсе. Мы не можем обобрать до нитки все Шесть Герцогств ради защиты бесплодной полоски земли. И пираты действительно захватили несколько обледенелых булыжников. Желаю им радоваться этому подольше. А у нас есть народ, чтобы заботиться о нем, и города, которые надо восстанавливать.

Я тщетно ждал, что король Шрюд возвысит голос в защиту Бернса. Он промолчал, и я тихо спросил:

– Но Причальный – это не обледенелый булыжник. Во всяком случае, он не был таковым до набега красных кораблей. И с каких пор Бернс перестал быть частью Шести Герцогств? – Я посмотрел на Шрюда, пытаясь поймать его взгляд. – Умоляю вас, ваше величество, вызовите сюда Сирен. Пусть она при помощи Силы свяжется с Верити, и мы вместе обсудим, что делать.

Тут Регалу надоело играть в кошки-мышки.

– С каких пор мальчик-псарь лезет в политику? – спросил он. – Почему ты не желаешь понять, что король может принимать решения, не советуясь с наследным принцем? Или ты сомневаешься в решениях своего короля, Фитц-бастард? Ты до такой степени забыл свое место? Я знаю, что Верити сделал тебя чем-то вроде своего любимчика, а твои приключения с топором, вероятно, заставили тебя чересчур возомнить о себе. Но принц Верити счел возможным отправиться на поиски химеры, и я правлю Шестью Герцогствами так хорошо, как могу.

– Я присутствовал при том, как вы приветствовали предложение наследного принца Верити отправиться на поиски Элдерлингов, – напомнил я ему.

Король Шрюд, казалось, снова погрузился в подобие сна наяву. Он как зачарованный смотрел в огонь.

– Понятия не имею, зачем ты это делал, – быстро парировал Регал. – Как я заметил, ты что-то возомнил о себе. Ты ешь за королевским столом, ты одет благодаря милости короля и каким-то образом решил, что это дает тебе привилегии, а не возлагает обязанности. Но я скажу тебе, кто ты на самом деле, Фитц. – Регал сделал паузу. Мне показалось, что он взглянул на короля, чтобы проверить, насколько смело он может говорить. – Ты, – начал он, понизив голос, сладко, как менестрель, – ты ублюдок принца, у которого даже не хватило смелости претендовать на трон. Ты внук умершей королевы, чье низкое происхождение проявилось в ее старшем сыне, когда он улегся в постель с женщиной из черни, чтобы зачать тебя. Ты взял себе имя Фитц Чивэл Видящий. Но стоит его немного поскрести, и под ним обнаруживается безымянный мальчишка с псарни. Будь благодарен, что я не отсылаю тебя обратно в конюшни и терплю твое пребывание в замке.

Я не знал, что я чувствовал. Ночной Волк рычал на злобный голос Регала, в то время как Верити в этот момент готов был совершить братоубийство. Я взглянул на короля Шрюда. Он двумя руками держал свой сладкий чай и дремал у огня. Краешком глаза я заметил шута. В его бесцветных глазах был страх, какого я не видел никогда раньше, и он смотрел не на Регала, а на меня.

Я обнаружил, что встал и навис над Регалом. Он смотрел снизу вверх – на меня. Ждал. В глазах его была искра страха, но и блеск триумфа. Мне нужно только ударить его – и он позовет стражу. Это будет измена. Он повесит меня за это. Я почувствовал, что рубашка становится тесна мне, так напряглись мои мышцы. Я попытался расслабиться и усилием воли заставил себя разжать кулаки. На это потребовалось время. «Спокойно, – сказал я себе. – Спокойно, а то меня убьют». Овладев своим голосом, я заговорил: