вызывают желания отомстить сопернику. – Тарнег посмотрел на небо. – Уже почти полдень, я не думал, что мы так задержимся. Нам лучше поторопиться, если мы хотим услышать разговор об охоте на мамонтов.

* * *

Когда Эйла и Талут пришли на поляну, он повел ее к небольшому естественному пригорку, на котором обычно собирались для обсуждения случайно возникших дел или проведения особых собраний. Обсуждение предстоящей охоты шло полным ходом, и Эйла окинула беглым взглядом собравшихся, ища Джондалара. В последнее время она редко и мельком видела его. С тех пор как они прибыли сюда, он постоянно где-то пропадал, покидал Рогожную стоянку рано утром и возвращался поздно вечером, а иногда не приходил даже на ночь.

Когда она случайно видела Джондалара, он чаще всего пребывал в обществе какой-нибудь женщины, и, похоже, каждый день у него появлялась новая приятельница. Эйла поймала себя на том, что в разговорах с Диги и другими обитателями стоянки неодобрительно отзывается о такой частой смене подружек. И она была не единственной, кто заметил это. Эйла слышала, как Талут с удивлением говорил о том, что Джондалар, вероятно, пытается отыграться за долгое зимнее воздержание в течение летнего сезона. Его подвиги обсуждали все стоянки, зачастую с юмором и двусмысленным восхищением, касавшимся как его жизнестойкости, так и несомненной притягательной силы.

Смеясь вместе с остальными над этими остроумными высказываниями, Эйла по ночам глотала слезы и размышляла, почему перестала нравиться ему. Почему он не предлагает ей разделить дары Радости? И все же она находила своеобразное утешение в том, что он постоянно меняет женщин. По крайней мере, Эйла знала, что ни к кому из них он не испытывал таких сильных чувств, как к ней.

Эйла не понимала, что Джондалар специально старается держаться подальше от Рогожной стоянки. В тесном помещении палатки невозможно было не заметить, что она и Ранек спят вместе, пусть не постоянно – поскольку иногда Эйла испытывала необходимость уединиться на своей лежанке. Целые дни он с удовольствием проводил в кремневой мастерской и всегда с радостью принимал приглашения новых знакомых разделить с ними трапезу. Впервые с тех пор, как он стал взрослым мужчиной, Джондалар самостоятельно – без помощи брата – заводил друзей и обнаружил, что это совсем нетрудно.

Благодаря женщинам у него был также повод не возвращаться на Рогожную стоянку даже ночью. Никто из них не затрагивал глубоко его чувства, и Джондалар ощущал себя виноватым, используя их стоянки в качестве места для ночевки, поэтому он старался доставить им как можно больше наслаждений, что делало его еще более неотразимым. Большинство женщин привыкли к тому, что такие красавцы, как Джондалар, больше заботятся об удовлетворении собственных потребностей, но он был достаточно искусен для того, чтобы любая женщина почувствовала себя желанной и любимой. Это приносило ему некоторое облегчение; перестав сдерживать силу собственного влечения и также не пытаясь скрывать смятение своих чувств, он получал наслаждение от физического общения с женщинами, но одновременно доставлял наслаждение им, хотя все это происходило на некоем поверхностном уровне. Джондалар истосковался по более глубоким чувствам, о которых мечтал всегда и которые в нем не смогла пробудить ни одна женщина, кроме Эйлы.

Эйла увидела, что он вместе с Тарнегом и Данугом возвращается с кремневого месторождения Волчьей стоянки, и, как обычно, при виде его у нее сильно забилось сердце и ей стало трудно дышать. Она заметила, что Тули отошла в сторонку с Джондаларом, а Тарнег и Дануг продолжили свой путь к месту собрания охотников. Талут махнул им рукой, приглашая скорее присоединиться к обсуждению.

* * *

– Джондалар, я хотела узнать кое-что о традициях твоего племени, – сказала Тули, когда они нашли уединенное местечко для разговора. – Я знаю, что ты почитаешь Великую Мать, и отношу это к числу достоинств, как твоих личных, так и всех зела… зеландонии. Но скажи мне, существует ли у вас также некий ритуал Посвящения девушки в женский статус, который проводится с чуткостью и пониманием?

– Ритуал Первой Радости? Да, конечно. Разве можно, впервые открывая молодой женщине дар Радости, относиться к ней без должного внимания? Наши ритуалы немного отличаются от ваших, однако, я думаю, цель у них общая, – сказал Джондалар.

– Понятно. Я разговаривала с несколькими женщинами. Они очень тепло отзываются о тебе и считают, что ты мог бы очень хорошо справиться с ролью наставника. Это хорошие рекомендации, но важнее всего то, что сама Лэти просила за тебя. Не хочешь ли ты участвовать в ритуале ее Посвящения?

Джондалар подумал, что ему следовало догадаться, к чему приведет этот разговор. И не потому, что его уже просили об этом, просто ему показалось, что Тули интересуется традициями его племени совсем по другим причинам. В прошлом он всегда с радостью соглашался участвовать в таких ритуалах, но на сей раз не спешил принять предложение. Джондалар помнил о страшном чувстве вины, возникавшем из-за того, что он использовал этот священный обряд для удовлетворения собственных потребностей, невольно испытывая и пробуждая запретное чувство любви. Он был не уверен, что на этот раз сможет совладать со своими сложными чувствами, особенно учитывая, что Лэти ему очень нравится.

– Тули, я принимал участие в подобных ритуалах и высоко ценю ту честь, которую ты и Лэти оказываете мне таким предложением. Но думаю, мне придется отказаться. Я понимаю, что в действительности мы не являемся родственниками, но я прожил на Львиной стоянке всю зиму и за это время успел полюбить Лэти как сестру, – сказал Джондалар. – Я испытываю к ней теплые чувства, как будто она моя младшая сестра.

Тули понимающе кивнула:

– Что ж, очень жаль, Джондалар. Ты был прекрасной кандидатурой во всех отношениях. Твое племя живет так далеко, что между тобой и ею явно не может быть никаких родственных связей. Но я могу понять, почему ты стал относиться к ней как к сестре. Хотя ты и не делил с ней один очаг, но Неззи относилась к тебе с чисто материнской любовью, и, кроме того, Лэти действительно стала очень интересной женщиной. Мужчина, сделавший женщиной свою родную сестру, совершает самое тяжкое преступление в глазах Великой Матери. И раз ты испытываешь к ней братские чувства, то, боюсь, это может испортить ритуал. Я рада, что ты сказал мне об этом.

Они вместе пошли обратно к людям, сидевшим и стоявшим на пригорке и окружавшей его поляне. Джондалар заметил, что Талут увлеченно рассказывает о чем-то, но его больше заинтересовало то, что рядом с ним стоит Эйла со