квартире за чтением “Мертвых душ”, инспектор высек его. Это так подействовало на юношу, что он заболел». (РБС, т. 10, с. 144.)

«…Завел знакомства с людьми, все развлечения которых состояли в отчаянных попойках и картеже. Это развило в нем вынесенную еще из семинарии привычку к вину, превратившую жизнь Левитова в истинно-мученическую борьбу с неумолимым недугом. В своем отчаянии Левитов обращался даже к помощи знахарей, лечивших от запоя, и на время как будто получал облегчение. Но проходил месяц, другой, недуг возобновлялся с неудержимою силою, и он снова, по собственному выражению, начинал “зверски жрать водку”, доходя при этом до того, что полиция подбирала его на улице в состоянии белой горячци. Несчастная слабость Левитова отразилась и на его творчестве. Добрая половина его произведений посвящена “запнвойству”, игре пьяного воображения, пьяным галлюцинациям и т. д.». (Венгеров, 1997, с. 593.)

«Рано брошенный в самостоятельную жизнь, рано прошедший пешком по России тысячи верст, испытавший на себе мучительную и привлекательную сторону бродячей жизни, с ее неуверенностью в завтрашнем и даже в сегодняшнем дне, с ее переменами настроений, постоянной тревогой и постоянными угрозами, он перенес эту тревогу, эти опасения и надежды, эту заманчивую сторону неизвестности в свои лучшие произведения». (Игнатов И.Н., ЭСГранат, т. 26, с. 566.)

[1856 г., ссылка в Вологду] «Именно тогда, угнетенный и озлобленный, Левитов уступил наследственной предрасположенности к пьянству, доходившей у него до алкоголизма, и пристрастился к карточной игре… “Степные очерки” сделали Левитова широко известным писателем… но как раз с этого времени его алкоголический недуг (способствовавший развитию туберкулеза) приобрел необратимый характер». (Чанцев, 1994, с. 304, 306.)

«Но уже к середине 60-х гг. Левитов окончательно превращается в неисправимого бродягу, мечущегося в безысходной тоске, вечно кочующего из Петербурга в Москву и обратно… Особенно мучительны были последние пять лет жизни Левитова. Заработок был ничтожен, здоровье окончательно надломлено, литературное положение подорвано вечными авансами из редакций, в уплату которых Левитов давал одни наброски и отрывки». (Венгеров, 1997, с. 593.)

«Он часто рисует не только психологию, но и физиологию опьянения, борьбу сознания с обволакивающими его парами и конечную победу вина. Оно должно породить искусственный праздник, но в действительности только усиливает будни. И все ниже и ниже опускает Левитов голову и погрязает в омуте принципиально пьяных людей». (Айхенвальд, 1998, т. 1, с. 297.)

Никакая форма алкоголизма не способна превратить заурядного человека в талантливого. Но талантливый человек (подтверждая гипотезу о врожденности гениальных способностей), заболевший алкоголизмом, может перенести «в свои лучшие произведения» свою «тревогу», свои «опасения и надежды», «борьбу сознания с обволакивающими его парами». К сожалению, как и любое другое деструктивное заболевание, алкоголизм рано или поздно разрушает личность, предъявляя свои счеты. И не на последнем месте в этом списке стоит потеря качества творческой продукции. Левитов не первый и далеко не последний русский писатель, в жизни и творчестве которого алкоголь полностью сыграл свою роковую мелодию до конца, со всеми ее плюсами и диссонансами.

ЛЕЙТХОЛЬД (Leuthold) ГЕНРИХ (1827–1879), швейцарский поэт.

«Мать была явной психопаткой. Сам вел бурную жизнь богемы. Алкоголик. С 1865 г. почти всегда в состоянии опьянения. Страдал туберкулезом легких и циррозом печени. В 1875 г. начало прогрессивного паралича и изменение характера. С 1877 г. психотичный: приступы крайнего возбуждения, перешедшие в цементное состояние». (Weichbrodt R. Цит. по: Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 451.)

«С 39-летнего возраста упадок творческой деятельности, с 50 лет — слабоумие. Возможно заражение венерическим заболеванием с последующим развитием сифилиса мозга». (Springer, 1926, с. 231.)

«Прекращение творчества в 49 лет. В этом же году — первый приступ психоза, попытка самоубийства… Паралитическое слабоумие». (Braun, 1940, с. 49.)

«…Умер умалишенным». (ЭСБ Биографии, т. 6, с. 620.)

«О развеянные листья, / Зимней неги обещанья. / Мягко падая, укройте / Мертвые мои желанья». (Лейтхолъд Г. «Листопад».)

«Жизнь богемы» и алкоголизм Лейтхоль-да могли послужить предрасполагающими факторами заражения сифилисом. Приступы психоза, прекращение творчества и развившееся в последние годы слабоумие подтверждают диагноз прогрессивного паралича (или какой-либо другой формы сифилиса центральной нервной системы).

ЛЕНАУ (Lenau) НИКОЛАУС (наст, имя и фам. Франц Ннмбш Эдлер фон Штреленау) (1802–1850), австрийский поэт.

«Мне не везло в моей судьбе, — Виной людская злоба».

И. lenay. «Холостяк»

Наследственность

[Отец] «…очень способный и предприимчивый человек, нос дефективнопатологическим характером. Легкомысленный поверхностный кутила, азартный игрок. Авантюрист и развратный до крайности… [Мать] Болезненно-впечатлительная особа, страдавшая меланхолией и мистицизмом». (Сегалин, 1925а, с. 54–55.)

Общая характеристика личности

«В религиозном до экстаза и страстно-музыкальном мальчике, выросшем в нищете и среди семейного разлада, рано сказались зачатки меланхолии». (Чешихин, 1997, с. 633.)

«Вся жизнь величайшего из современных лирических поэтов, Ленау, недавно скончавшегося в Доблинговой больнице для умалишенных, представляет с самого раннего детства смесь гениальности и сумасшествия… Ленау с детства обнаруживал меланхолическое настроение, наклонность к мистицизму и любовь к музыке… В 1831 году Кернер заметил, что настроение его почти постоянно было печальное, меланхолическое и что он проводит целые ночи один в саду, играя на своем любимом инструменте. Через некоторое время Ленау писал своей сестре: “Я чувствую, что приближаюсь к своей гибели: демон безумия овладел моим сердцем, я — сумасшедший; говорю тебе это, сестра, зная, что ты все-таки по прежнему будешь любить меня”. Этот демон скоро принудил его оставить Германию и отправиться, почти без всякой цели, в Америку. По возвращении оттуда он был встречен на родине празднествами и всеобщим восторгом, но, по его словам, “ипохондрия глубоко запустила свои зубы в его сердце и ничто не могло его развеселить”. Вскоре это бедное сердце начало страдать и физически: у Ленау сделался перикардит (воспаление сердечной оболочки), от которого он потом уже не мог вылечиться. С тех пор несчастный страдалец лишился своего лучшего друга — сна, этого единственного избавителя от невыносимых страданий, и по целым ночам мучился страшными видениями. “Можно подумать, — объясняет он свое состояние образами, как это делают все помешанные, — что дьявол устраивает охоту у меня в животе: я слышу там постоянный лай собак и зловещий адский шум.