Граф Фолькмар уединился, чтобы набросать очередное сообщение в Акру, в котором поделился своим разочарованием из-за столь легкого падения городских стен:

«Как мне казалось, эти стены могут много дней противостоять обыкновенному штурму, тем более что на них стояли отважные защитники, но мамелюки собрали армию невиданную в этой части света. Сначала наши рыцари подсчитали, что в ней около ста тысяч, хотя я думал, что лишь несколько больше шестидесяти. Теперь же мы согласились, что осаждающих больше двухсот тысяч, и при них столько осадных машин, что они отбрасывают непроглядные тени. Наш замок, конечно, не представит для них трудностей, и я не жду, что нам удастся защитить его. Мы каждый день молим Бога и взываем к сладчайшему Иисусу, который привел наших предков на эти берега».

И очередной голубь отправился с этим посланием.

Из четырех систем обороны, от которых зависел город, – крутые откосы стен, сами стены города, ров и замковые стены – первые две были сокрушены, но рыцари все еще владели тремя церквами и мечетью. Ранним утром следующего дня генерал осмотрел город и отдал приказ взять эти четыре строения. Не успело солнце подняться, как начался их штурм. В то же время рабы принялись засыпать ров в тех местах, куда предполагалось подтащить к стенам замка деревянные осадные башни. Там, где ров защищал укрепления замка, его противоположный край был снесен, образовав крутой спуск на дно рва, и по этой тропе неторопливо поползли зловещие черепахи.

Их защитные покрытия поднимались над землей не более чем на три фута. Они не отличались ни длиной, ни шириной, а лишь исключительной прочностью. Скрываясь под ними, землекопы, которым не могли нанести урон ни камни, ни греческий огонь, могли прогрызть туннель под основание главной башни. Обыкновенный туннель был бы столь узок, что если бы он вышел по другую сторону башни, то выползающие из него люди один за другим гибли бы под ударами защитников, но люди, прикрытые щитом черепахи, рыли не просто туннель.

К краю рва подошли самые большие катапульты и, разместившись на позициях, стали крошить строения замка огромными валунами. Мамелюки искренне радовались, когда гигантский валун проломил украшенную каменной резьбой стену большого зала, превратив ее в крошево. Затем вступили в дело баллисты поменьше – на тетивы ложились их смертельно опасные стрелы и, срываясь с направляющих, с ужасающей силой сметали со стен защитников, потому что такая стрела пробивала человека насквозь и он вниз головой валился со стены.

Но люди графа Фолькмара отнюдь не падали духом. Когда рабы приближались ко рву, чтобы забрасывать его щебенкой, камни и стрелы отгоняли их и многие гибли; когда черепахи попытались проползти по дну рва, защитники сбросили со стены несколько огромных осколков скал, и, срикошетировав от откоса стены, они разметали собравшихся солдат, круша и ломая им руки и ноги. Но их самым эффективным оружием были глиняные горшки с греческим огнем – смесь нефти и серы, которая поджигалась докрасна раскаленными осколками кремня – тот горел даже под водой, и потушить его можно было только уксусом или тальком. Он ослеплял солдат или заживо сжигал им лица, и со всех башен, так продуманно размещенных Гюнтером, в любого мамелюка, который только пытался приблизиться к гладким, как стекло, стенам, летели стрелы с острыми железными наконечниками. Граф Фолькмар решил поберечь своих голубей и с наступлением ночи приказал втащить на самую высокую башню замка груду нарубленных веток. Вместе с сыном они поднялись по винтовой лестнице, неся с собой факелы, от которых падали длинные тени; по древнему обычаю они зажгли ветки, и отсветы пламени, пролетев над холмами Галилеи, достигли Акры, сообщив, что в замке Ма-Кер все в порядке.

Надменное хвастовство генерала мамелюков, что через неделю он войдет в замок, давно оказалось пустой болтовней. Он сровнял с землей мечеть, он захватил римскую и маронитскую церкви и снес их, но базилика Святой Марии Магдалины продолжала сопротивляться, и к концу третьей недели штурм замка увяз на дне рва, пусть даже к главной стене были вплотную придвинуты три осадные башни, где они пока и покоились в бездействии. Каждое утро катапульты начинали обстрел огромными камнями, а с направляющих баллист летели стрелы, но, похоже, осада захлебнулась, так что каждую полночь граф с сыном посылали сигнал: «Огни Ма-Кера горят по-прежнему».

Но землекопы продолжали работать. Вкопавшись глубоко в землю в центре старого Maкора, прорывшись ниже уровня римских времен, ниже глиняных черепков, оставленных греками и вавилонянами, рабы мамелюков вели туннель к главной башне. И пока они медленно продвигались вперед, другие рабы, двигаясь вслед за ними, таскали прочные деревянные столбы, которые поддерживали своды туннеля. В конце каждого дня кто-то из мамелюков спускался под землю, имея с собой белый шнур, и мерил, насколько продвинулся туннель, и, когда стало ясно, что он прошел за внутреннюю стену, генерал приказал выкопать под фундаментом башни обширную пещеру.

Теперь землекопы работали не покладая рук, и сотни столбов исчезали в темноте, подпирая собой грот, пока он не стал напоминать лес мертвых деревьев. Когда все работы были завершены, атаки на замок остановились, и в воздух опять взмыли три белых флага, после чего краснолицый генерал мамелюков с тремя помощниками по подъемному мосту въехал в осажденную крепость. Торжественно кивнув, он спешился и приказал капитану со шрамом из Цфата протянуть мерный шнур, а другой его спутник мелом вывел окружность подземной пещеры.

– Рыцарь, – затем сказал он, – наша пещера лежит под этой башней.

Граф Фолькмар бросил взгляд на зловещий круг и сказал:

– Я тебе верю.

– Мы еще ничего в ней не делали, – на своем ломаном арабском сказал мамелюк. – Мы предлагаем еще один последний шанс. Затем от вас ничего не останется.

– Условия? – спросил Фолькмар.

– Как и раньше. – Наступило молчание. – И твой ответ?…

– Как и раньше.

– Прощай. Больше нам не придется разговаривать.

– Нет, придется, – возразил Фолькмар. – Ибо, когда ты проломишь эту стену, тебе еще надо будет прорываться в замок. И каждую полночь я буду говорить с тобой моими сигнальными огнями. И тебе потребуется куда больше недели, о которой ты говорил.

Мамелюк ничего не ответил, но в тот же день защитники замка заметили, как длинные вереницы рабов таскали в пещеру охапки веток. Но мучительная работа под землей остановилась, и в минуту передышки Фолькмар отправил одного из последних голубей с печальными новостями, которые должны были быть правильно поняты в Акре:

«Базилика пала. Подкоп завершился, и они показали мне окружность пещеры под главной башней. Туда уже затащили нарубленный кустарник. Мы молча ждем, но надеяться нам не на что. Башня должна рухнуть, и нам придется отступать в замок. Зайдите в церковь Святых Петра и Андрея, покровителей Галилеи, и помолитесь за нас. Мы постараемся продержаться еще несколько недель, но молите, чтобы Бог пришел нам на помощь».

Той же ночью мамелюки зажгли груды кустарника, наваленные в пещере, и деревянные подпорки занялись дымным пламенем. Его жар наконец раскалил замковые стены, и они пошли трещинами, так что, когда подземные подпорки обвалились, основание начало рассыпаться, стена под дикие крики мамелюков содрогнулась, и башня Ма-Кера, которая так долго оставалась неприступной, обвалилась. Воины в тюрбанах бросились через раскаленные камни, чтобы сбросить крестоносцев с внешних укреплений и загнать их в замок, но к полуночи с самой высокой стены снова заполыхал огонь, убеждая Акру, что пока в Ма-Кере все в порядке.