— Я не держу на вас зла! У каждого свой путь и своя судьба…

Женева. Отель

Предвечерний ветер дул в открытое окно, растрёпывая на журнальном столике листы книги. Солнце висело ещё высоко и не было даже намёка, что рано или поздно настанет ночь.

Природа — это огромная сила и ей подвластно всё, кроме хитросплетений исхоженных дорог, давно поросших сорной травой!

Стивен затушил окурок в пепельнице, лежавшей на столе, и вернулся к работе, сев на мягкий деревянный стул.

Экран ноутбука высветил лицо гражданина Великобритании Дэмиена Грилиша, найденного с огромным трудом. Открывать шампанское, разумеется, было ещё рано, но сомнений в том, что именно этот человек увёз Кайла Робинсона из аэропорта на машине в неизвестном направлении, не оставалось.

Главной сложностью среди этого первого большого успеха было то, что некий мистер Грилиш по факту не существовал, а его биография и должность консультанта в «British Petroleum» являлось отличным прикрытием, чтобы достаточно свободно передвигаться по миру.

Делать официальный запрос по закрытым базам данных агентов МИ-6 и МИ-5, Уотерсон не спешил, понимая, что данный шаг станет большой ошибкой и прикуёт к нему ненужное внимание.

Стивен сидел за столом и, неотрывно всматриваясь в лицо мужчины на экране ноутбука, делал первые наброски к составлению психологического портрета. Люди, подобные мистеру Грилишу, всегда носят «маску», изо всех сил стараясь скрыть свои слабости. Мимика лица, улыбка и взгляд могли быть полностью наигранными для конкретной «легенды».

Страх допустить ошибку довлел над Уотерсоном, продолжавшем импровизировать и добавлять новые штрихи к предполагаемому портрету. Некий мистер Грилиш, едва ли любил пышные приёмы и банкеты, где обязательно преподносил себя, как весельчака и балагура, умевшего приковать к себе внимания, а потом незаметно исчезнуть. Истинная сущность объекта находилась где-то между убеждённым социофобом и вынужденным лидером, умевшим всегда найти нужные слова для тех, кто идёт за ним.

Скорее всего, мистеру Грилишу интересны уединённые заведения, типа уютного бара, в меню которого всегда можно найти недорогой, но хороший виски и пинту скотиш стаута.

Зажигалка чиркнула в руках Стивена, и он прикурил сигарету. Его рука плеснула из бутылки в стакан немного виски и Уотерсон выпустил изо рта табачный дым…

Нью-Йорк. Манхэттен

Время неумолимо летело вперёд, оставляя позади горести и ненастья. Любая буря имеет своё начало и конец и так будет всегда!

Сборы в Берн отнимали у Андрея и Анджелины всё время, толком не давая насладиться таким долгожданным счастьем. Романову, время от времени, казалось, что всё происходящее в данный момент с ним, всего лишь сон.

Страх начать новую жизнь не отпускал их, возвращаясь к ним из небытия и сеял в их мыслях сомнения.

Андрей встал с кресла, держа в руке недопитый стакан с выдержанным бурбоном и, взяв с журнального столика со стеклянной столешницей, конверт, переданный ему мистером Майлзом, достал оттуда швейцарский паспорт на имя Андреа Сильвани.

Имя своего благодетеля Романов знал хорошо, понимая, что без дяди, его ждала бы совсем другая участь или судьба, далёкая от объятий любимой и радостного смеха дочурки.

Берн — прекрасен летом! Там Андрея с нетерпением ждал крёстный, проработавший всю свою профессиональную жизнь сосудистым хирургом, а позже перешедшего на должность главного врача клиники.

Он вложил обратно в конверт паспорт и, положив его обратно на журнальный столик, сделал глоток бурбона и неспешно опустился на кресло…

Рим. Дворец

Поздний вечер сгущал сумерки над «Вечным городом», а затянутое набежавшими тучами небо, замерло в ожидание скорой грозы.

Сильная духота перехватывала дыхание бренного несовершенного тела. Листва деревьев на заднем дворике тихо спала, перебарывая жуткую жажду с помощью корневой системы, уходившей на несколько метров в землю.

Глава Синдиката медленным шагом вышел из распахнутых дверей и, спустившись по каменным ступеням, остановился. Большой чёрный пёс породы «кане-корсо» поднялся с газона под деревом и степенно пошёл навстречу своему хозяину.

Тяжёлый вдумчивый взгляд тёмных глаз Синьора устремился на затянутое свинцовыми тучами небо. Материи в этом мире — не имеют альтруизма! Так считал глава Синдиката, для которого Иисус Навин был обычным человеком, придуманным больными и убогими, чтобы вместо борьбы, узреть чудо исцеления.

Огромные знания различных эзотерических учений открывали перед мудрецами суть бытия. «Тайная философия» Корнелиуса Агриппы объясняет многое, считал хозяин дворца, но при этом оставляет ряд «белых пятен», известные лишь единицам посвящённых.

Синьор небрежно потрепал своего пса и неспешным шагом дошёл до скамейки. Он вытащил из внутреннего кармана футляр с сигарами и, чиркнув зажигалкой, закурил.

Глава Синдиката сел на скамейку и, закинув ногу на ногу, выпустил крепкий табачный дым.

Святые, пророки, астрологи и мудрецы, в своём множестве, остались для истории не более, чем средство для достижения определённых целей. Наука и прогресс попрали с олимпа не подвергавшиеся ранее сомнению догмы, предложив людям взамен достижения человеческой мысли, лживую свободу и возможность «потреблять», пока для этого есть возможность. Именно пороки, делают наследников Адама и Евы теми, кто они есть на самом деле!

Синьор выпустил изо рта табачный дым и почувствовал удушающий запах грозы. Несколько крупных дождевых капель упали на пиджак строгого чёрного костюма «тройки», и глава Синдиката сделал глубокий вдох.

Вечность — всего лишь миг, а миг намного длиннее вечности!

Женева

Стивен зашёл в бар, поиск которого отнял у него достаточно времени, исходя из тех примет, куда мог заходить загадочный мистер Грилиш.

Интерьер питейного заведения напоминал британский паб с немецко-французскими мотивами в виде белых отштукатуренных стен и декоративных деревянных столбиков и стропил.

Массивные столы со стульями, напоминавшими бочки со спинками, добавляли немножко корсарской романтики вместе с манекенами известных пиратов. На стенах висели обмотанные бечёвкой бутыли якобы из-под рома и грога, а фартук декоративной плитки в виде кирпичной кладки завершал оригинальный дизайн бара.

Уотерсон неспешным прогулочным шагом туриста прошёл к барной стойке и залез на один из стульчиков, скрипнувшим под ним.

— Что будете пить? — протирая чистые шоты спросил бармен.

— Двойной скотч и пинту скотиш стаута, — уверенно ответил Стивен, стараясь при этом уловить реакцию бармена, чья невозмутимость и флегматичность имела заразные свойства.

Пальцы правой руки Уотерсона обхватили стеклянный стакан с виски, и он сделал большой глоток. Запив скотч тёмным пивом и ощутив послевкусие жжёных кофейных зёрен, Стивен, по привычке, шмыгнул носом.

Его взгляд пробежался по залу бара и замер на коротком коридорчике, где находились двери в сортир. Кухня располагалась чуть в стороне, откуда доносился аромат приготовленных