— Искать — похитители не бесплотны. С собой у меня не было нужных средств, но сейчас…

— Мир очень велик… Сомневаюсь, что его привезли прямо в пещерный город, это опасно.

— Я и в Бездне их отыщу.

— А чем ты предложишь заняться нам, пока будешь гоняться за северянами?

— Сколько сумеем, уничтожить их стоянки вне Тейит. И крысы сами придут к нам. Мы встретим…

Шиталь вскинула подбородок:

— Ты понимаешь, что виновен кто-то из наших? Что сами северяне вряд ли подобрались бы столь близко?

Янтарные глаза сверкнули. Но Къятта сдержался:

— Я не дурак. Об этом я тоже скажу. Чуть после.

Шиталь поежилась, представив это “после”. Мягко, как могла мягко сказала:

— Что ж, пускай ты прав, пусть его в самом деле похитили, но прошло еще время! Ты не знаешь, что с ним сейчас.

— Полукровка сможет…

— Он тебе просто соврал. Видел бы ты себя в тот миг — мальчишка перепугался и сказал то, что тебе так хотелось услышать. А все эти дни он сидел и впустую пытался дозваться или хоть ощутить что-нибудь.

— Ты лжешь.

— Зачем это мне?

Она помолчала, прикусила губу и сказала, сцепив пальцы:

— Танни, у тебя больше нет брата.

Сказала — и испугалась, как никогда в жизни. Ощутила — еще миг осталось дышать, он вырвет ей сердце или гортань, и плевать, что Шиталь располагает большей Силой. Но Къятта не пошевелился, только глаза были — звериными и почти безумными.

— Они не убили его.

— Вероятно, тело живет… Зная, как южане привязаны к своим родичам, и как он ценен для Юга — скорее всего не убили, чтобы сыграть на этом. Но они были бы еще глупее, если бы сохранили его рассудок. Ты знаешь, они умеют сводить с ума. Куда лучше нас. Теперь он — растение, Къятта-ни. Беспомощное и бесполезное. Или еще хуже… наш враг.

— Ты же видела, как он рос… — шепотом. — Ты была рядом!

— И я видела, кем он стал. По твоей вине.

Дернулся, будто она крючком за нерв потянула. Шиталь торопливо продолжила:

— Они знают, что значит для нас Род, пойми. Он погиб, танни. Ты хочешь бросить всех остальных… Не мне говорить об этом — Род Тайау стоит и на моей дороге, но все же оглянись! Ахатта немолод, тебе вести!

— Вот я это и собираюсь сделать. Только не так, как тебе хочется.

Он отстранил женщину и направился к Дому Звезд, провожатые тоже обошли ее, как камень обтекает река. Шиталь изменило самообладание, она со злостью топнула ногой о дорогу, вымощенную камнем, и направилась следом.

Все поверили, что эсса были там — доказательства Къятта представил. И все согласились, что, если Кайе не погиб в ущелье, его забрали живым, иначе зачем утаскивать тело? Кое-кто предположил — северяне поплатятся за собственную неосторожность. Нет, коли они сумели его увезти, значит, понимали, с чем имеют дело, и подготовились, возразил Тарра. Если уж эсса отважились на такое, то не для собственной гибели.

— У всех нас есть свои люди в Тейит. Можно объединить усилия. Еще есть время спасти его, — сказал Тарра, но все слышали неуверенность в этом голосе.

— Бред, — сказал Хатлахена. — Никто не похищал никого. Просто сгорел — повторил для себя реку Иска. И поделом.

— Если он жив, это уже не имеет значения, — глухо сказал Наста Кауки. — У Юга больше нет оружия.

— Нападут, точно, — поддержал его родич. — Нет смысла тратить время на причитания, надо готовиться. Думают, мы растеряны, ха!

— А может, они предъявят условия? — нерешительно произнесла Селине, сестра Шиталь, пришедшая на замену заболевшего мужа.

— Они просто хотят отыграться за Долину, — ответила Тумайни. — Ты бы видела лицо Лачи! Готов был загрызть Кайе там на месте, даром что клыков нет. Я, впрочем, тоже какое-то время хотела этого.

Ни она, ни ее сестра двоюродная, Халлики, не делали вид, что опечалены.

Ахатта молчал, беспомощно поглядывая на внука. Догадывался, чем все это закончится, но помешать не мог. Лишь в одном ошибся — Къятта дал всем высказаться. Затем поднялся, резко, так, что споры оборвались на полуслове:

— Я знаю, кто это сделал! — голос отражался от стен, словно не в Доме Звезд проходил Совет, а в горном ущелье. В сторону Ийа указала рука. В ответ голоса посыпались — камнями со склонов.

— Бред, — отрезала Тумайни, и одни ее поддержали, другие заспорили.

— Неужто? Обвинение слишком серьезно.

— Да, какие есть доказательства?

— Доказательства — в его голове! — вновь указующий на Ийа жест.

— Нельзя требовать проверки истины без веских на то оснований! И потом, найдены следы эсса, этого не опровергнет никто!

— Но туда северные крысы пришли по его наводке, они знали, где и кого искать!

— Ты сумасшедший, — вскочил один из Тиахиу. — После смерти брата совсем опору под ногами потерял!

— Он попросту сводит счеты, — Хатлахена тянул слова, как сквозь зубы. — Больше-то некого обвинить, раз сам и отправил ловить камнеклюва.

— Если Сильнейшие Юга уже решают свои личные вопросы с помощью северян, я могу только поклониться в знак уважения, — нарочито-удивленно прожурчал голос Кети Инау.

— Хватит, — поднял руку глава Совета. Глянул на внука. — Ты… должен понять, что, разжигая вражду, приносишь только вред. Астала и так слишком многого лишилась, я не позволю сейчас затевать ссоры.

Раздался громовой хохот — Хатлахена Арайа смеялся, запрокидывая голову. Не зная ни о чем, он не сомневался, что племяннику удалось обвести всех вокруг пальца.

Тогда Ахатта поднялся. Горькими были слова.

— Кайе был нашей надеждой. Но я буду молиться хоть Бездне, чтобы он на самом деле погиб. Мы лучше северян знаем, что он на самом деле такое.

Ему ответил голос среди полной тишины:

— Ничего ты не знаешь. Он — мой.

После этих слов Къятта покинул Совет

**

Отроги северных гор

После неудачи уканэ Лачи попробовал сам, используя влияние самоцветов: предки умели с их помощью заставить человека говорить во сне, или исполнить иной приказ. Если бы Кайе произнес нужные слова… Но опять ничего не выходило. Никто при Лачи такого не делал, а сам он до встречи с южанином только начинал тренироваться