снисходительно-ласковое обращение, хоть этим Лачи мог его поддевать; и сейчас словно кислую ягоду раскусил, легкая гримаса свела лицо. Лачи смотрел на него долго, с прохладной и в тоже время приветливой улыбкой.

— Я сам себе поражаюсь — до чего ты мне по душе. Там, в Долине, после обвала — думаешь, я возненавидел тебя?

— Ты же намеренно отправил к нам Айтли? — глухо спросил Кайе.

Не ожидал такого вопроса.

— Для гарантии мира. Месторождение Солнечного камня в Долине…

— Так уж хотелось избавиться от племянника?

— За кого ты меня принимаешь? — нетерпеливо откликнулся Лачи. — Близнецы росли на моих глазах.

— Да ну? Специально прислал его к нам, когда расспросил Огонька о том, как мы расстались? Надеялся, я Айтли убью и начнется война?

— Кто тебя сказал такое?

— Никто.

— Ладно… Не совсем так. Но ты все же немного умеешь думать…

— Ты спрашивал об этом в долине Сиван!

Лачи выдохнул глубоко — и взглянул на пленника почти с восхищением. Уже не в первый раз он внезапным поворотом мысли разрывал всю тщательно выстроенную Лачи цепочку. Вопрос за вопросом, ответ за ответом благодаря нужному узору самоцветных камней отнимал у Кайе внимательность, делал его податливым и доверчивым… и каждый раз все приходилось начинать с начала. И становилось все тяжелее — и узоры приходилось изобретать новые, и в созданной головоногом клетке мальчишке становилось хуже день ото дня. Другому бы вовсе сошло за отдых — ничего делать не надо, двигаться в пределах плиты можно свободно, воду приносят, еда хорошая, — но не ему.

— На что ты надеешься? — спросил Лачи.

— Я не надеюсь.

— Думаешь, брат сделает все, что нужно? Придет за тобой, например?

— Я верю ему. Но не жду.

— Ну хорошо, — Лачи слегка склонил голову на бок, по-птичьи — словно прислушиваясь, что творится в сердце у дикой зверушки. — Хорошо. Есть еще тот твой полукровка… ты сам его вспомнил очень кстати. У меня с ним свои счеты, как понимаешь — а до него добраться не то что до тебя, все в десять раз проще. Может быть, он…

…Северянин шарахнулся, позабыв о достоинстве, когда бронзово-смуглое тело кинулось вперед. Кайе даже не попытался воспользоваться Силой — то ли понял, что бесполезно, то ли просто среагировал, как привычно энихи. Пальцы метнулись к горлу Лачи… удар, который убивает мгновенно. Самую чуточку не успел. Бездна… он почти порвал кольца головонога. Лачи вытер лоб, внезапно ставший мокрым, и понял, что рука вздрагивает.

— Йишкали таю, — хрипло проговорил Лачи, неотрывно глядя на мальчишку. Кажется, тот был без сознания… кольца отшвырнули его назад — лежал на спине, раскинув руки, и все еще пытался шевелиться. Изо рта, ушей и носа шла кровь, и, судя по прерывистому неглубокому дыханию, треснули ребра.

— Прекрати! — рявкнул северянин сам не зная кому, этому сумасшедшему — или головоногу.

Запрокинул голову, Кайе открыл глаза, несколько мгновений изучал каменную тварь. Приподнял руку, затем другую, словно хотел дотронуться до щупалец. Лачи подавил приступ тошноты. Каждое движение дается ему невероятной ценой. Йишкали… что же мальчишка с собой творит? Хочет умереть? Неужто не понимает — это не в его воле.

Чуть не отдал приказ кольцам раскрыться, отпустить… Бездна, но ведь нельзя. Если почувствует, что хоть чуть-чуть свободен, он снова ударит. Вновь будет биться, как зверь о решетку, пока не убьет — неважно кого, себя или врага.

И все же велел каменному чудищу ослабить хватку, снова улечься вокруг стола-выступа.

— Как тебя терпели в Астале, — обронил Лачи, видя, что самообладание возвращается к пленнику.

— Так же, — одними губами проговорил, вскинул подбородок. Поднял руку, вытер лицо — то есть, думал, что вытер. Просто размазал кровь. Приподнялся на локте, пробуя сесть. Бездна — он еще не унялся! Глаза яростные, черные-черные, виден только зрачок. И ясно — сил почти не осталось.

— Не шевелись, я позову целителя.

— Убью любого, кто прикоснется.

Какое-то время он молчал, потом все-таки сумел сесть, глянул на Лачи с презрением.

— А ведь ты боишься меня… — заметил вскользь. — Страх я всегда чувствую.

— Да, я тебя боюсь, — сказал Лачи. — Я же не дурак. Но все-таки ты здесь, у меня, и не стоит испытывать мое терпение и готовность договориться с тобой.

Кайе только фыркнул.

Но приманку он заглотил наконец-то. Если снова не передумает…

Жаль, в поездке за камнеклювом с ним не было полукровки, мог бы взять дружка прогуляться. Меньше пришлось бы потратить времени…

**

Тейит

Конечно же, Соправители следили друг за другом — еще с давних времен, когда два человека совместно приняли власть над Тейит. И Лайа не доверяла напарнику с самого первого дня. Ей, тогда совсем девчонке, пришлось постараться, прежде чем сумела обзавестись по-настоящему стоящими людьми: не все верные Кессе, ее предшественнице, хотели служить наследнице. Если бы не поддержка Хрусталя и Меди, может, и выбрали бы не ее, сочтя слишком уж молодой.

Но уже давно Лайа обрела силу. И, хоть редко теперь покидала Ауста, знала почти обо всем, что творилось на Севере. Почти — Лачи ухитрялся скрывать от нее часть своих делишек. Вот и сейчас — то сорвался на целую луну невесть куда, то, вернувшись, почти сразу снова исчез, и найден в отрогах возле остатков одной из древних твердынь. Делами обеих его Ветвей заправляют помощники, Саати и Белая Цапля. Старая карга! Она и сына-то не любит, а Лайа попросту ненавидит.

Лайа знала, что открытой слежки он не потерпит. То, что найдет способ рассчитаться за любопытство, ее не беспокоило — много весен правила Тейит рука об руку с ним, такой путь не для боязливых неженок. Но вот терять своих людей не хотелось. А она потеряет их, если те будут настойчивыми; осторожным же Лачи скормит какую-нибудь байку.

А вот Элати сумеет прямо добиться ответа, насколько это вообще возможно. Сестра грубовата и пряма, словно рукоять боевого молота. Лачи ее опасается — хоть у него свои воины, все-таки Элати это немалая сила.

Жаль, сестра отправилась на побережье, далеко: нет смысла отправлять вестника, а голубей, способных быстро отнести туда письмо, у Лайа нет.

Но ей посчастливилось: словно услышав ее раздумья, прискакавший гонец сообщил, что Элати повредила ногу, и вынуждена была на пару недель задержаться в одном из приграничных селений. Сейчас