отмыть, научить разговаривать? А те, кто благополучны, они спрятаны за толстыми стенами закрытых элитных мирков. Здесь нет желанных женщин. Какие-то имитации на раз. А если такая редкость тут случается, как талант и красота в девушке, существуют такие Чапы, которые их делают продажными, а правильнее торгуют ими, уродуя навсегда их психику. А когда истреплют как ветошь, их выбрасывают на ваши страшные свалки. Таков ваш мир. И не я создал его или сделал таким…

Увидев глаза Нэи, виноватые и жалкие, он лёг рядом, прижался к ней, — О чём ты переживаешь? Ну, допустили мы небольшую оплошность. И выпила ты совсем чуточку. Меня тоже, когда я сдуру решил как-то проглотить пару глоточков, накрыла чудовищная галлюцинация… Но я наблюдал, что у местных не бывает от «Матери Воды» такого разящего воздействия на сознание. Выходит, что ты не местная, как и уверял меня доктор Франк. А ведь я так и не поверил ему до конца. Думал, он окончательно тут свихнулся. Зато у тебя будет противоядие на всю жизнь, — и он бережно укутал её в плед, как в белое облако, из которого смотрело её бледное лицо, отравленное ночным столичным развлечением. К его скуле был прижат телесного цвета маленький кружок, пропитанный лекарством. То, что это лекарство, Нэе пришло в голову из-за его прохлады, которую она ощутила, дотронувшись до его раненной щеки. Сняв очень бережно вовсе не матерчатый, а плотный кружок с его кожи, она ничего под ним не увидела. Никакого следа от раны, которую ожидала увидеть. Она сразу вспомнила об ударе. Но воспоминания, если это были воспоминания, а не бред, так и не стали связными, они так и остались обрывочными в ней. Нэя притронулась губами к его лицу, — Тебе больно?

— Уже нет. Видишь, всё прошло.

— А это что?

— Пластырь. Регенерирующий.

— Ты не сердишься?

— Нет. Я принесу тебе очищающие кровь препараты. И ты будешь опять первозданно чиста. Этот напиток, что он такое? Он не поддается изучению молекулярного сканера, в нём содержится странная химическая формула, какой не может быть в принципе. Нелепица, невероятность. Жидкий кристалл, как если бы вокруг была температура в сотни градусов? Это же должно убивать всё живое, а тролли пьют её как воду и живы — здоровы! Никто и никогда не умирал, а напротив, бурно стремились к размножению после её принятия внутрь себя. Но естественно, пьют лишь те, у кого карманы позволяют. Я осведомлён, что ни одна женщина после принятия этого напитка не способна на обман…

— Так ты хотел проверить меня?

— Нет, разумеется. Разве есть у тебя возможность любить ещё кого-то, кроме меня?

Прозрачная стена пирамиды, за которой розовел лесопарк и колыхался на ласковом ветру своими вершинами, по своему цвету напоминал ей бокал с пунцовой так называемой «Мать Водой».

— Никогда в жизни я не прикоснусь уже к такому вот сладкому ужасу, — сказала она.

— Вот и представь теперь, что означает быть жрицей Матери Воды, — ответил он. — А они хлещут её как обычную воду. Ты бы у бабки своей вызнала в своё время, чем именно жриц и вводили в особый транс.

— Бабушка никогда не рассказывала мне о таком. Ты всё сочиняешь!

— Я вдруг подумал, а почему тебе в том закутке, предназначенном для вкушения райского блаженства, привиделся кто-то другой, а не я? Кто это был? Точно ли Чапос? О нём уж точно грезить ты не можешь. Может, это явился тот брутальный тролль со шрамом? — он шутил, чтобы развеселить её хоть немного.

Она вспомнила вдруг Реги-Мона и «Ягодную булочку», оставленных во вчерашнем дне. Также неожиданно всплыла вызолоченная маска, проявившись в туманной и перепутанной мешанине образов, — Реги-Мон никогда не проявлял агрессивности к женщинам. Он всех берёт лаской и умением. К тому же он красавчик и испугать не смог бы. Там появилось какое-то чудовище…

— Так ты имела опыт общения с красавчиком Реги? — спросил он.

— Не тебе бы задавать такие вопросы, — обиделась она.

— Но ты же была в него влюблена. И уж он точно искал подступы к тебе.

— Нет. Я не привлекала его никогда.

— Ну, да! Я помню, как он сверкал на тебя глазами в «Ночной Лиане».

— Тебе показалось. Призрачное освещение…

— Так это же происходило утром. Там было как раз естественное освещение.

— Ничего такого не могло и быть, к чему стоило бы ревновать.

— А я жутко ревновал, — засмеялся он.

— Чего же тогда не подошёл?

— Опасался, что ты огреешь меня по голове тарелкой за ночную выходку.

— Руд, а Ифиса сидела вчера в маске или её вообще не было?

— Как же не было? А кто же и съел вместо тебя твой ужин, пока ты облизывала пустой бокал. Не мог же я прогнать голодную женщину.

— Не была она голодной! Она ещё в мастерской Реги-Мона объелась… — Нэю вдруг озарила вчерашняя картина произошедшего в мастерской Реги-Мона. Вспомнился позорный трёп Ифисы за столом в присутствии малознакомых людей. Она посмела при посторонних затрагивать такую тему, больнее которой у Нэи и не было… Вернулась обида на неё, великодушно забытая в «Ночной Лиане». — Не нужна она никому! Она не хочет мириться с очевидным для всякого, но только не для неё! Ей пора переходить туда, где народ проще и не так избалован изысками и доступностью красавиц. Но поскольку она твоя прошлая подружка и подружка Гелии, я позволила ей с нами ужинать. Только я отлично поняла, что не ужин её манил, а ты! Она хотела напомнить тебе о прошлом. Ведь было о чём?

— Никакой маски на ней я не заметил. — Рудольф вглядывался в её лицо, — О чём ты?

— У мужчин скудная память, оказывается. Она сказала, что прислала тебе весточку на космическом страннике. Вчера был звёздный дождь.

— Кто? Ифиса? На каком таком страннике она прибыла?

— Не Ифиса! Женщина в маске, одетая в переливчатое платье, настолько узкое, что казалось это и не одежда, а её кожа. Но лицо… Она сказала, что и сама забыла о том, какое оно. Когда она встала и побежала, я увидела, что она высокая как Гелия. Я никогда не видела таких странных масок. Она выглядела пугающе… Жуткая своим правдоподобием, но не живая, хотя и не мёртвая. Она же дышала и разговаривала. Что со мною происходило? Тебе не было стыдно за меня? Надеюсь, я не очень там опозорилась…

— Ну… ничего такого ты себе и не позволяла. И умница, что после первых же пары глотков отвергла это наркотическое пойло. А вот подружка Гелии, вдруг возникшая как