снова погружаюсь в тревожный поверхностный сон. Когда в следующий раз я беру телефон в руки, то осознаю, что прошло еще несколько суток. Весь мой суммарный путь за эти дни, наверное, не набрал и более тысячи шагов. От кровати до туалета и обратно. Решение принести бутылки с водой к кровати было самым лучшим за эти дни, потому что мне даже не пришлось ходить за ними. Крекеры закончились еще вчера, значит, сегодня нужно обязательно дойти до холодильника. Режущая боль в желудке распространяется по всему животу и пронзает меня насквозь. Я должна поесть.

Вылив остатки кофе в горшок с растением, наливаю себе теплой воды с кубиком сахара и отрезаю кусочек начинающего засыхать сыра. Вот и весь мой перекус, взяв его с собой, возвращаюсь обратно в постель.

Фред. Может, позвонить ему? Но он сказал мне не делать этого. Осознавая западню, в которую я себя загнала, выключаю телефон и кидаю его через комнату в открытый дверной проем. Он падает на пол, скользит и врезается в стену остановившись. Не знаю, насколько он остался цел, но в любом случае это не имеет никакого значения.

Я должна полить своего подопечного. Холодный кофе не самый лучший выбор для подкормки растений. Собрав всю волю в кулак, снова заставляю встать себя с кровати. По пути к раковине поднимаю телефон с пола и проверяю его на наличие повреждений. Несколько трещин на задней панели не самое плохое, что могло с ним произойти, экран цел и им все еще можно пользоваться. Налив отфильтрованной воды в горшок, оглядываю пространство вокруг себя. Учитывая, что уже продолжительное время я почти не выхожу из комнаты, можно сказать, что остальная квартира остается неиспользованной длительное время. Все на своих местах и достаточно чисто, так же как это было и при Лике. Эх, была бы она тут. С одной стороны, мне хотелось бы не быть сейчас одной, а с другой – мне совершенно не нужны свидетели моего разложения. Сложив руки на обеденный стул перед собою, разглядываю свои погрызенные ногти.

Входная дверь квартиры хлопает, в коридоре появляется Мика, открывшая замок своим ключом. Я дала ей его на случай, если не буду на связи длительное время. Не здороваясь и не разуваясь, она проходит сначала в ванну и включает там воду, а потом движется в мою сторону. В полной тишине Мика отодвигает стул напротив меня и садится, положив одну ногу на другую. Ее тонкие руки сложены на груди, а кошачьи глаза как всегда очерчены контрастной подводкой, усиливающей и без того пронзительный взгляд.

– Почему ты не позвонила раньше?

– Думала, мне будет не так плохо.

– Выглядишь не очень.

– Так и есть.

– И что случилось на это раз?

– Я снова с ним переспала. Ну почти, – я ухмыляюсь и поджимаю губы, осознавая свою очередную допущенную ошибку, – можно даже не считать, что это было.

– Но ты так не думаешь, поэтому ты опять в таком состоянии. Почему ты это не прекратишь?

– Не знаю… Просто не могу поставить точку.

– Ладно, вставай, приведем тебя в порядок.

Мика протягивает мне руку и помогает подняться со стула. Раздевшись, залезаю в горячую воду, покрытую плотной белой пеной.

– Расчешешь мне волосы?

– Что?

– Пожалуйста. В прошлый раз я отрезала себе кончики, лишь бы не распутывать их, – обычно безэмоциональное лицо Мики, кажется, сейчас выражает брезгливость. Слегка сморщенный нос расслабляется, а поднятая бровь опускается на свое место, когда Мика берет расческу и тянет мою голову ближе к себе. Ее маленькие руки с бесцветными ногтями аккуратно разбирают прядь за прядью. Не знаю, как она это делает, но на ее месте я бы уже психанула и дергала волосы в разные стороны, лишь бы побыстрее закончить.

– Почему ты так мало говоришь?

– А зачем?

– Действительно.

– Если что, я различаю сарказм.

– Ну, правда. Ты всегда очень мало говоришь, только по делу. Как будто у тебя какой-то лимит на количество сказанного.

– Не вижу в этом потребности.

– Ты только отвечаешь на вопросы, а сама их почти никогда не задаешь. Алекс с этого постоянно бесится.

– Не моя проблема.

– Слова – это коммуникация между людьми, ты же в курсе, что люди так общаются? А еще ими можно решить многие проблемы.

– Тогда почему ты не решишь свои?

– Я сказала “многие”, а не “все”.

– Слова – это не самое главное.

– Ладно, от тебя все равно ничего не добиться. Кстати, мы же про тебя за два года почти так ничего и не узнали, почему ты никогда не рассказываешь?

– Вы знаете достаточно.

– Ага. Когда-то вы переехали, жили дружной семьей, мама умерла, брат уехал, ты тут, отец остался один.

– Что еще нужно?

– Не знаю, какие-то подробности? Как вы встречали праздники, как ты бунтовала в подростковом возрасте, как училась готовить, что тебе нравится, о чем мечтаешь, что тебе снится. – сейчас мне кажется, что лучше б на месте Мики была Алекс, которая с большой радостью поддержала бы разговор. С ней я могла бы восполнить свою потребность с кем-то поговорить, но у Мики в этом плане есть огромный плюс – она никогда не перебивает и всегда выслушивает до того, как начать говорить.

– Зачем тебе это?

– Составить портрет твоей личности и лучше тебя понимать?

– Чтоб это сделать, достаточно того, что ты видишь сейчас.

– Кстати, а в квартире где-то есть еще заначки?

– Нет.

– Почему?

– Потому что была только та единственная на крайний случай.

– Сейчас крайний случай, может, поделишься?

– Нет.

– Почему?

– Энн, тебе достаточно было тогда. Сейчас тебе уже не так плохо, как было раньше.

– С чего ты это взяла?

– Я вижу.

– И как ты это понимаешь? Почему ты всегда оказываешь самой проницательной?

– Меньше слов. Вот и все.

– Кстати, откуда у тебя таблетки?

– От брата.

– Зачем он тебе их дал?

– Чтоб я могла спать.

– Ого, а что у тебя не так? Почему ты плохо спишь? У тебя какие-то проблемы? – отсутствующее желание с кем-то поговорить ранее трансформируется в потребность обсудить хоть что-нибудь.

– Нет. Но было несколько эпизодов после смерти мамы.

– А сейчас?

– Сейчас все в порядке. Это просто страховка.

– Мне кажется, сейчас я узнала про тебя больше, чем кто-либо другая из нас.

– Слишком много слов.

– Ты хочешь, чтоб я замолчала? – я замечаю, как Мика вздыхает и останавливается.

– Я не это имела в виду, но было бы славно.

Я слышу лишь ее размеренное дыхание. Следующие несколько минут мы проводим в абсолютной тишине. Мне хочется задать ей столько вопросов, но я знаю, что она оставит их без