новостную ленту и читаю похожие друг на друга подписи к чужим фотографиям, от которых меня уже тошнит.

***

Я наклоняюсь к Лукасу для объятий, но вместо этого он обхватывает мою шею руками и отрывает ноги от земли, повиснув на мне. Мне приходится держаться изо всех сил, чтоб не рухнуть вместе с ним, но мне удается удержать равновесие и встать, держа его на руках.

– Ты же знаешь, что это запрещенный прием! – взяв его покрепче одной рукой, вторую освобождаю и щиплю брата за кончик носа.

– Ай! Это тоже запрещенный прием! – его большие глаза светятся радостью, я смотрю в них и не могу злиться на этого маленького шалунишку, – ты останешься сегодня у нас на ночь? Пожалуйста!

– Ну-у-у, не знаю.

– Энн! Пожалуйста! Мама приготовит пирог!

– Ну раз так, то обязательно останусь. Но только ради пирога!

– Неправда! Ради меня!

– Ты так думаешь?

– Конечно!

– Хорошо, тогда ради тебя и пирога, – его забавный недовольный вид вызывает во мне прилив нежности. Мне приходится держать себя в руках, чтоб не сдавить Лукаса в своих объятиях.

– Ты поможешь мне на кухне? – воспоминания о последствиях моих попыток готовить проносятся в голове поездом флешбеков, от чего меня передергивает и вводит в кратковременный ступор.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Давай, хотя бы начнем. Лукас к нам присоединится, да, малыш?

– Да-а-а! Энн, мама разрешает мне разбивать и перемешивать яйца! Представляешь! Я могу теперь сам сделать яичницу, только плиту включает мама!

– Энн?

– Хорошо. Только дай мне полный рецепт, чтоб я нигде не ошиблась.

И вот мы в комнате кошмаров. Не скажу, что мы втроем движемся как единый организм, но каждый из нас занят своим делом. Мама нарезает яблоки тонкими дольками, я взвешиваю на кухонных весах все ингредиенты, пока Лукас выковыривает скорлупу из миски с разбитыми яйцами.

– Энн, теперь сахар, – маленький пальчик брата тычет в нужный стакан, – я сам могу высыпать!

– Слушаюсь, – отдав Лукасу нужное, наблюдаю, как он аккуратно пересыпает сухое содержимое стакана в миску и пытается мешать полученную смесь, – мам, поможешь ему?

– Энн, у вас самостоятельная работа.

Забрав миску, продолжаю действия брата, взяв из его рук венчик.

– Теперь надо добавить муку!

– Ты сам это сделаешь или мне?

– Сам!

– Теперь масло!

– Мам, Энн забыла натереть лимон!

– Теперь ванилин! Только чуть-чуть!

Указания брата сыпятся на меня со всех сторон, и мне приходится мириться с ними. Залив яблочные дольки готовым тестом, мама убирает будущий пирог в духовку и отсылает Лукаса в его комнату. Я слушаю ее рассказ о работе и продолжении истории с теми продавцами, на которых нажаловалась.

– А у тебя как дела? Ты долго не отвечала на мои звонки, спасибо хоть за смс, что ты жива и здорова. Ты опять себя плохо чувствовала?

– Хотела побыть одна.

– Когда возвращается Лика?

– Точно не знаю, скорее всего, за пару дней до начала учебы.

– Лика опять будет вашим поваром? Ты ведь так и не научилась готовить, да?

– Да и да.

– Как ты питаешься?

– Обычно готовит Лика, иногда покупаем готовую еду, но это редко.

– Энн, – мама вытирает лоб рукой и тяжело вздыхает, – прошло уже несколько лет, может, пора менять свою жизнь?

– Ты не понимаешь…

– Я знаю, что было. Но зацикливаться на этом – дорога в никуда. Ты же понимаешь это.

– Готовка – не самый важный навык, я всегда могу сходить в магазин и купить готовую еду или заказать. Я вполне отлично справляюсь.

– Я знаю, просто… То, что было тогда, не должно влиять на то, что происходит сейчас.

– Я рада, что ты пережила и отпустила прошлое. Я так не могу.

– В любом случае, Энн, я знаю, что ты со всем справишься и научишься новому.

– Не думаю.

– Я в тебя верю, – духовка звенит, прерывая наш разговор, мама открывает ее дверцу и по кухне разносится сладкий аромат домашней выпечки, – Лукас! Пирог готов!

Закончив читать брату сказку, убираю пряди волос с его лба и аккуратно целую нежную кожу. Он пахнет молоком и чем-то сладким. Наверное, так должны пахнуть все дети. Чистотой, невинностью и радостью.

Глава 16

Энн

– Чья это машина?

– Ямато.

– Не знала, что у тебя есть права.

– У меня их и нет.

– Почему не получишь?

– Я не так уж и сильно люблю водить. Сегодня сделала исключение, – тонкие пальцы Мики, крепко держащие руль, выглядят немного странно в этой огромной металлической махине. Да и сама Мика смотрится чужеродно, сидя на водительском сиденье машины своего брата.

– Кто научил тебя этому?

– Ямато.

– Я бы не пустила тебя за руль на его месте.

– Слава богам, он не ты.

Манера вождения Мики такая же, как и она сама. Мягкие, плавные, почти кошачьи еле заметные движения. Она не дергает машину, перестраиваясь из ряда в ряд, но при этом не отказывается от превышения допустимого ограничения скорости. Выехав за черту города, Мика снова выжимает газ и ускоряется, оставляя других водителей за собой. Городской пейзаж сменяется полем, а потом и лесом. Вид за окном превращается в сплошное полотно, поделенное на две полосы. Голубой и зеленый. Если б меня однажды спросили, с чем у меня ассоциируется лето, то я непременно назвала эти два цвета.

– Куда мы едем?

– Ты же хотела искупаться?

– Да, но я думала, что мы поедем не так далеко.

– Когда я была подростком, то мы семьей ездили на озеро. Папа любил ловить рыбу и учил нас этому с братом. Мама на него, конечно, ругалась, но в итоге смирилась.

– А потом?

– Когда она умерла, мы продолжили свои поездки, но они больше никогда не приносили той радости, что была раньше.

– Ты скучаешь по ней?

– Сложно сказать. Я знаю, что она где-то есть. Горе после ее смерти отлично маскируется верой в перерождение. Я могу с ней разговаривать и представлять, как она мне отвечает. Не хватает только ее физического присутствия.

– Почему никогда с нами этим не делилась?

– А зачем?

– Опять этот вопрос. Потому что мы твои подруги.

– Это ответ на вопрос “почему?”, а не “зачем?”. У всех достаточно своих проблем в жизни.

– Но ты же нас выслушиваешь. И помогаешь мне.

– Потому что у меня есть на это возможность.

– А у нас нет?

– Смотри. Алекс слишком любит преувеличивать, выслушивать ее поток гневных высказываний на тему, почему я не рассказала раньше, прочему скрыла и прочее, я не хочу. Лика впадет в очередное переосмысление и будет искать решение проблем, которых еще нет и,