– послышался голос Ветра. Судя по всему, его ни капли не смущало то, что танк сдержал уже пять попаданий. – Как раз сорвали ему всю динамику на лбу.

– Мы не успеем, командир, – сказал Миша несколько обречённо. – Если они не уберутся оттуда, то им конец.

Врезавшийся в лоб заряд, пущенный Карасём, действительно пробил лобовую защиту танка. Но он не остановился. Либо водитель не погиб, либо, даже погибший, он продолжал гнать машину вперёд. Мы вчетвером видели, как начавший дымиться танк проехал сквозь изгородь, врезался в стену и взорвался, разметав дом на мелкие части. Буран несколько раз вызывал Ветра, но ответом было лишь шипение, значащее лишь одно – на той стороне уже некому было ответить.

– Наказал его Бог, – заключил Миша тихим голосом, полным сожаления. – За всё сразу.

– Филин, как слышишь! – обратился Буран к командиру отряда «Горка». Он находился позади вместе с отрядом «Гром», формируя вторую линию обороны.

– Слышу хорошо, командир. – ответил Филин.

– Перемещайтесь на третью позицию, отряд «Шаман» уничтожен.

– Понял вас, через две минуты будем, – сказал Филин, не став спрашивать лишнего. Скорее всего, он слышал радиопереговоры.

– Поторопитесь, сейчас будет жарко. Конец связи.

Произошедшие далее события уложились в одну непривычно долгую минуту. На нас обрушилась целая лавина вражеских снарядов. Вскрывший наши позиции враг навёл немногочисленную артиллерию и миномёты и намеревался стереть нас с лица земли. Мне казалось тогда, что меня просто убьёт под завалами. Внезапно что-то выбило из меня дух, и мне показалось, что завалы будут последним, что я увижу в своей жизни. К сожалению, я пропустил битву за город.

***

– Решил похоронить себя раньше времени, Виталий? – спросил непонятно откуда взявшийся Евгений.

Сознанием я тогда ещё был в битве. Открыл глаза, увидел над собой лишь тьму, испугался. На секунду показалось, что я ослеп, но передо мной, спустя мгновение, показалась знакомая драконья голова. Тьма словно бы стала светлее. Под меня что-то подлезло и с силой подняло вверх – Евгений своей могучей рукой помог мне встать на ноги.

– Поднимайся, чего разлёгся-то? – возмущённо спросил он.

– Я ещё жив? – спросил я, не совсем тогда понимая, почему вновь оказался во сне. Желание понять вдруг изменилось на желание задать иной вопрос. – А я… Постойте, а что это за язвы в мой адрес? Я, между прочим, на службе, лезть под пули – моя работа, которую…

– Отставить дурные оправдания, – перебил меня Евгений. – Факт состоит в том, что ты бы умер, не вырви я твоё сознание из тела. Тебя сейчас везут в госпиталь с раздробленной левой ногой и сломанной правой. Я тебя поздравляю, ты станешь инвалидом.

Евгений говорил это с укором. Он так и горел желанием уколоть меня, пристыдить. Я громко цокнул языком.

– Чёрт возьми. Спасибо, конечно, за помощь, но можно, пожалуйста, без этих упрёков? Я прекрасно помню о нашей встрече, но сам её факт не обязывает меня ни к чему…

– Это ты так считаешь, – вновь перебил меня Евгений. – А я считаю иначе. Ты нужен мне, Виталий.

– Но почему именно я? В России живёт тридцать четыре миллиарда человек. Неужто я единственный из всего населения страны, кто может вам подойти?

– Нет, ты не единственный, кто может подойти, но ты единственный, кто сейчас находится в моей зоне досягаемости. Десятилетиями я ждал, чтобы хоть кто-то добровольно встал на предлагаемый мною путь. Сотни человек прошли через меня. Я видел их мучительную гибель от влияния Анугиразуса. И я не хочу повторять эту трагедию вновь. А потому, хочешь ты или нет, ты будешь моим Посвящённым.

– Но…

– Нет, Виталий, прошло для меня время всех этих «но», – перебил меня Евгений вновь. – Я уже достаточно наигрался в народовластие и решил, что пора мне взять всё в свои руки. Хватит смертей. Пора уже действовать…

– Да погодите же! – перебил уже я Евгения. – Каким образом я буду Посвящённым, если стану инвалидом? Если верить вашим словам, мне вполне могут ампутировать одну ногу. Летать, что ли, научите?

– А что, у вас больше нет производства протезов? – спросил Евгений саркастически. – Я что-то пропустил, и у вас закрыли КанЗТочМаш?

– Нет, вы не поняли, про что я. Первый Посвящённый говорил, что в третий мир-измерение нельзя попасть с чем-то, что не принадлежит от рождения, исключением является лишь одежда. Протез явно не будет являться одеждой по законам вашего мира-измерения.

– Это так, – кивнул Евгений. – Но только если не наполнить его правильной энергией, сделав частью себя. Никаких проблем не будет, я всё продумал.

– Что ж, пусть так, – я вздохнул. – Вы, наверное, подумали, что я буду с вами спорить, да? Буду отнекиваться? Да у меня выбора просто-напросто нет. Логика намерений слабее логики обстоятельств, помните? Знаете, я ещё тогда, когда увидел эти галлюцинации, почувствовал, как кто-то на меня смотрит. И смотрит с ненавистью, с желанием убить. Именно он говорил за меня то, что мне не пришло бы в голову сказать. Буду честен, не представляю, каким надо быть глупым, чтобы отказаться от вашего предложения. Так-то хоть какой-то шанс есть выжить.

Евгений заметно расслабился.

– Люди не всегда осознают истинную опасность происходящего. Их не убеждало то, что они видели, и то, что я говорю. Идея Порядка поглотила их целиком, мой брат хорошо постарался.

– Владимир-то ваш брат? Неудивительно, вы ведь оба драконы.

– Не поэтому мы братья. Есть и другие драконы в третьем мире-измерении. Мы все изначально были лишь бесформенными сущностями, лишь затем выбравшими себе внешний вид. Мы с Владимиром друг другу братья, просто потому что решили так когда-то давным-давно. Кстати, открою тебе маленькую тайну – я должен был, согласно задумке Пенутрия, быть вашим альтернативным богом, только уже Упадка, но смог воспротивиться. Быть может, именно таким меня видели остальные, а потому не верили мне. Но то было годы назад, когда Культ Дракона был слаб, а вера во Владимира – непоколебима…

Пока Евгений говорил, я упёр взгляд в стол и не видел ничего, кроме его гладкой поверхности и края золотого подсвечника. На меня лавиной накатили думы, а основной мыслью стала фраза: «Эх, попал я…». А ведь именно моё любопытство и поставило меня под удар. Чёрт возьми, какая нелёгкая меня понесла спрашивать что-либо у