Петра Иваныча? Сидел бы себе да работал, может и не пришлось бы сейчас катиться в госпиталь с переломанными ногами…

Я почувствовал прикосновение чьей-то руки к моему плечу, обернулся и крайне удивился, увидев перед собой человека лет пятидесяти. На его лице только-только начали появляться морщины, а тёмные волосы и аккуратную бородку лишь отчасти обелила седина. Он носил бурые брюки и белую рубашку в синюю полоску с коротким рукавом. Это был Евгений, я сразу догадался, что он стал человеком. Единственным, что осталось у него от дракона, был взгляд, казавшийся мне уже гораздо менее колючим, чем раньше.

– Давай прогуляемся, тебе нужно собраться с мыслями, – сказал Евгений. Его голос остался таким же басистым, но утратил ту глубину, какой обладал раньше. Неудивительно – грудная клетка ведь тоже изменилась.

Как-то и не заметил я, что обстановка вокруг внезапно изменилась. Место бесконечной тьмы заняли бесконечные просторы, до боли знакомые, словно я их где-то уже видел. Повсюду было зелено, леса и поля раскинулись до самого горизонта. По небу плыли белые облака, в воздухе витал приятный запах цветения. Мы стояли на протоптанной тропе. Воспоминание о пейзаже так и ёрзало у меня в голове, но всё никак не получалось осознать его и прийти к простому выводу, что…

– Это третий мир-измерение, – сказал Евгений, поставив всё на свои места. – Конкретно – Родина, моя планета. И моего брата.

– Надо же. Тут и правда очень красиво, прямо как первый Посвящённый говорил, – сказал я, глядя по сторонам. – Чувствую себя на воле. Настоящей.

– Я тоже, – Евгений улыбнулся. – Я основывал эти пейзажи на Центральной России, Сибири и Дальнем Востоке.

– Постойте, а как вы смогли перенести меня в третий мир-измерение? – поинтересовался я вполне справедливо. Напоминаю, чтобы оказаться в нём, нужно пройти специальную подготовку.

– Я и не переносил, – ответил Евгений. – Лишь создал образ в твоей голове, направил твою фантазию в нужное русло. Это «половинная» копия того мира, где живу я с женой и детьми. Но без них и многих других деталей. Но зато с моим домом. Его частью. Вон он.

Я уже заметил крупный город поодаль. Заметил и столбы чёрного и белого дыма, исходящего от видимых даже отсюда больших труб, прилегавших к колоссальным заводам.

– Ваш дом – это целый город? – спросил я, перекрывая ладонью яркое солнце, мешающее смотреть вдаль.

– Да, город-крепость. Драконий Кремль, бастион имени меня. Сегодня мы до него не дойдём, но мы хотя бы начнём наш путь. Дорогу осилит идущий, верно?

Шли по протоптанной тропе к городу. Чудесно пахло весной и благоуханием. Сначала шли в тишине, постепенно мне становилось вольготно. Видимо почувствовав это, Евгений начал разговор:

– Ты молодец, что согласился помочь мне без лишнего принуждения.

– Как знать, как знать. Меня всё же принудил тот факт, что я могу умереть. Мне ведь всего двадцать шесть, я пожить ещё хочу.

– И тем не менее. Учти, твоя учёба будет непростой. Но у тебя будут хорошие учителя.

– Ваши дети?

– Отчасти – да.

– Как это – «отчасти»?

– Увидишь.

Я не стал донимать Евгения лишними вопросами по этому поводу и просто посмотрел на него. Ожидал, что его походка будет несколько более «качающейся» из-за особенностей строения драконьих конечностей и разницы их с человеческими, но он ходил подобно мне – ступая на всю поверхность стопы, а не только на пальцы.

– Вы и в настоящем мире способны обращаться в человека? – спросил я у него. – Или только в мире снов?

– В настоящем – тоже. Власть над энергией в принципе позволяет мне стать кем угодно, ведь она меняет материю. Но в реальности, в отличие от сна, это процесс не мгновенный, а иногда и болезненный, если ошибиться. Процесс получил единое название, существующее в языке любого высшего существа – энергомутация. Это настоящее чудо, расширяющее рамки познания мира и существования в нём.

– Хм, интересно. А в чём можно ошибиться?

– В направлении энергетических потоков. Любое изменение материи в организме влечёт за собой ответную реакцию этого организма. Например, боль. Или бесконтрольный рост. Всё это можно погасить, а можно и преобразовать. Хочешь приведу пример? Я, например, сейчас человек. В данный момент, находясь во сне, я могу силой одной лишь мысли измениться в мгновение ока и стать кем захочу, – в подтверждение своих слов Евгений выставил руку и несколько раз преобразовал её в соответствии словам, – хоть медведем, хоть тигром, хоть лацертианцем, хоть варсайллимом. Работа фантазии, не более. Потренируешься – сможешь делать так же. Если захочешь, конечно. Однако в реальности всё гораздо сложнее. Энергия позволяет менять материю, да, но процесс этот, как уже сказано, вызывает ответную реакцию. Захочу перекинуться из человека в дракона – у меня будут расти кости, мышцы, крылья, хвост, рога, костяной гребень, шипы, чешуя, когти, зубы, внутренние органы… Много всего, в общем. И всё это будет происходить постепенно, и каждая моя клеточка будет вопить при этом от боли, а с определённого момента захочет бесконтрольно делиться, пожирая всю накопленную внутри меня энергию. У необученного существа переход будет выглядеть не очень красиво и эстетично, а ещё может привести к летальному исходу. В этом процессе нет никакого мгновенного волшебства, как в сказках, есть лишь борьба с ощущениями. Моего умения хватает, чтобы менять две избранные внешности, как перчатки, и даже испытывать при этом положительные эмоции. Остальные члены моей семьи чуточку отстают.

– Под остальными вы имеете в виду свою жену и детей, верно?

– Да, почти. Моя практика тянется с самого зарождения всех миров-измерений. Жену свою я соткал из материи и энергии восемьдесят миллионов лет назад, но даже за такое время она не овладела искусством управления энергии до идеала. Прекрасно умея обучать её управлению других, она иногда и сама допускает ошибки. Что уж говорить о моих детях, у которых опыт и того меньше. Однако ни от кого из них и не требуется того, что требуется от меня.

Я на секунду смутился, когда это услышал, ведь прекрасно помнил, слова Евгения о том, что у меня будут хорошие учителя. С другой стороны, вряд ли меня будут учить до уровня высшего существа. Жизни человека в таком случае не хватит.

– А вашим детям сколько лет?

– От ста пятидесяти тысяч до восьми миллионов лет. Их пока всего