людей, за которыми они наблюдали. Если человек, написавший эту историю, знал, что это был эффективный способ навредить Сангвинатти, он получил информацию откуда-то или от кого-то. Даже если он всё выдумал, найдутся люди, достаточно глупые, чтобы попытаться поймать вампира в кувшин, просто чтобы посмотреть, можно ли это сделать. И если хотя бы один человек добьётся успеха…

— Мы с Владом поищем другие книги с похожими историями, особенно те, что написаны людьми.

— Почему именно сейчас? — спросила Тесс. — Почему рассказы о поимке Сангвинатти публикуются сейчас?

— Такие истории были всегда — сказал Эребус. — Мы разберёмся с этим так же, как и в прошлом.

— Как это? — спросил Саймон.

— Давая людям повод рассказать другую историю, — Эребус посмотрел на Натана. — А что касается Волка…

— Это моё решение, — парировал Саймон. — И Мег тоже. Если она захочет, чтобы Натан остался сторожевым Волком офиса, то он останется.

Он встретился взглядом с Эребусом, отказываясь отступать. Эребус мог быть лидером всех Сангвинатти в этой части Таисии, но он был лидером этого Двора.

— Да, — наконец, сказал Эребус. — Я приму твоё решение.

Более правдоподобно было то, что Эребус испытывал к Мег смесь настороженности и привязанности, поэтому он должен был подчиниться её решению.

— В таком случае лейтенант Монтгомери скоро будет здесь. Он хочет поговорить с Дженни, Старр и Джулией о том, что они видели, когда люди сбивали ворон на улице с приманкой. Я же поговорю с Мег, — Саймон сделал шаг к двери, но остановился. — И все в этой комнате должны подумать о том, почему Мег дважды за одно утро сошла с ума!

— Она не сошла с ума, Саймон, — проворчал Генри.

— Она схватилась за бритву, когда уже потеряла контроль, — прорычал в ответ Саймон. — А как вы это называете?

Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты и бросился в Офис Связного. Джон и Мег были в сортировочной. И как только Саймон вошёл, она ощетинилась и сказала:

— Это не вина Натана.

— Возвращайся к работе, — сказал Саймон Джону.

Он подождал, пока другой Волк уйдёт, затем занял позицию по другую сторону сортировочного стола от Мег. Ему пришло в голову, что они часто сидят за одним столом, когда им нужно что-то обсудить.

Сколько других терра индигене инстинктивно делали то же самое, чтобы избежать прикосновения к её коже во время потенциального спора?

Когда Саймон убедился, что они одни, он сказал:

— Давай осмотрим рану.

— Это не рана. Это всего лишь царапина.

Мег говорила резко, как многие маленькие существа, когда их загоняют в угол, и они пытаются казаться угрожающими.

— Она кровоточила, — рявкнул он в ответ, показывая зубы, которые были слишком длинными, чтобы быть человеческими. — Она достаточно кровоточила, чтобы ты могла проговорить пророчество, так что дай мне взглянуть на рану.

— Ну, когда стоишь там, этого не видно.

Резко. Оборонительно. Напугано.

Почему испугалась? Он не причинит ей вреда. Ладно, раньше он угрожал съесть её, потому что она так раздражала и сбивала с толку его, но это было до того, как она чуть не умерла, уводя врага от Сэма. Кроме того, он с самого начала чувствовал, что она не добыча и, следовательно, не съедобна.

Когда он обошёл стол, она поставила правую ногу на верхнюю ступеньку табурета, которым пользовалась, чтобы добраться до верхних почтовых ящиков в задней стене сортировочной. Она опустила носок.

Он присел, чтобы взглянуть. Она намазала лодыжку вонючей мазью, которую люди используют, когда им больно. Для него этот запах лекарства означал рану. Но царапина над лодыжкой? Она могла бы заработать её, задев ветку или камень. Определённо не укус. Просто слой или два кожи, содранной зубом. Как раз достаточно, чтобы кровь заменила отсутствующую кожу.

«Неужели она действительно такая хрупкая?» — подумал Саймон, изучая царапину. «Неужели так мало нужно, чтобы причинить ей вред?» С другой стороны, её кожа треснула только потому, что зимний воздух был сухим.

Как она могла жить среди них? Как она могла играть с Сэмом или с ним? Независимо от того, насколько они были осторожны, будут шишки, царапины, ссадины. Как долго она сможет продержаться? Говорили, что на теле кассандры сангуэ было до тысячи порезов. Были ли это просто порезы бритвой или каждая маленькая царапина тоже считалась?

Как только он встал, она подтянула носок и отошла от табуретки.

— Натан не виноват, — сказала она. — Если и была чья-то вина, то моя. Мне нужно было нанести порез. Что-то взорвалось бы внутри меня, если бы я не смогла вытащить слова, — она обхватила себя руками. — Что-то случилось с одним из Сангвинатти?

— Нет.

Но это могло случиться. Влад ушёл один, никому ничего не сказав, даже в каком направлении он идёт. Если бы его не позвали обратно…

— Нет, все Сангвинатти вернулись в Двор, — он шагнул к ней и тут же остановился, когда она напряглась. — Мег, это нехорошо для тебя. Дважды за один день? Должно же быть что-то, что ты можешь сделать, что мы можем сделать.

— Что? Посадишь меня в клетку?

Он вздрогнул.

— С меня хватит клеток.

Он продержал своего племянника Сэма в клетке в течение двух лет после убийства Дафны. Это был единственный способ сохранить волчонка в безопасности. Это было тяжёлым испытанием для всех Вулфгардов, живущих в Дворе. Он не собирался делать это снова, даже если это означало позволить Мег умереть молодой.

— Если ты будешь резать себя, выходя из-под контроля, ты можешь убить себя.

Возможно, ему придётся позволить этому случиться, но это не значит, что он не будет бороться против этого.

— Я знаю, — она помедлила. — Я хочу немного подумать об этом.

В её голосе звучало пренебрежение. Обида раздулась у него внутри.

— Почему ты отгораживаешься от меня? — заорал он.

Она вздрогнула, выглядя пугливой, как хромой кролик. Затем её серые глаза вспыхнули гневом.

— Я отгораживаюсь от тебя? Я говорю тебе, что не готова к сексу, а ты обращаешься со мной, как с больной!