На моем лице читалось удивление.

– Эн, откуда тебе все это известно? Насколько я знаю, ты никогда не был художником.

– Не обязательно быть художником, чтобы касаться прекрасного, достаточно привить себе вкус. Я обычный смертный, а потому мне приходится довольствоваться творениями бессмертных, но только в определенный период жизни. Чужие работы для меня – это не что иное, как отражение моего несовершенства, впрочем, как и чужие книги для тебя, – он сделал паузу. – Но ты не отводи меня от темы, Габриэль. Кто предал Иисуса?

– Иуда. Один из его учеников, это знает каждый.

– Но не каждый знает, какой цвет глаз был у Иуды. Ты можешь мне ответить на данный вопрос? – Он пристально смотрел на меня.

– Эн, я не понимаю, к чему ты ведешь?

Он не отводил от меня взгляд, и в какой-то момент мне стало некомфортно от такого вторжения в мое личное пространство. Я моргнул.

– Не важно, – он взглянул на часы, – нам пора спешить, а то пропустим самое главное.

Мы пробежали четыре зала, там было множество различных работ, но я ничего не успел рассмотреть. Перед очередной дверью Эн остановился и постучал. Послышался скрип.

– Приношу свои извинения за беспокойство, – вежливо извинился Эн.

Это было совсем другое помещение, я сравнивал не только по его размеру, но и по количеству присутствующих в нем. В зале было человек двадцать, а на стене висели всего две работы. Слева от этих экспонатов за квадратным черным столом сидели трое мужчин и одного из них я признал. Это был Роберт Фаус, знакомый Эн Ронни.

– Итак, продолжим, – сказал ведущий, он стоял ближе всех к картинам.

На первой картине были изображены два человека – мужчина и женщина, а между ними стояла стена, они, как мне показалось, тянулись к этой каменной плите с разных сторон и эмоции на их одухотворенных, чувственных лицах были похожи. Интересная работа, хоть внешность изображенных и не была привлекательной. Чувствовался душевный порыв.

– Работа неизвестного художника, выставленного в этом зале впервые. Мартин Россо и его картина «Плач стены». – Автор не стоял у своих работ, а потому невозможно было понять, кто из присутствующих художник.

– Оцениваем по десятибалльной шкале, где один – самая низкая оценка, а десять – самая высокая. Приступаем!

Судьи стали осматривать номерки, лежащие перед ними, и откладывать их в сторону.

– Прошу всех судей объявить свою оценку за произведение Мартина Россо «Плач стены».

Все судьи подняли вверх номера.

Пять – пять – два. Не удивительно, последняя оценка была нашего общего знакомого.

– Есть ли среди присутствующих в этом зале художник Мартин Росс? Если он готов оспорить оценки судей, прошу подойти его к своей работе.

Люди переглядывались между собой, но тем не менее никто из присутствующих не вышел.

Ведущий снял покрывало со второго полотна.

Я затаил дыхание, такое чувство, словно меня сжало изнутри изо всей силы, и, пытаясь сопротивляться этому, я невольно становился заложником неведанных мне чувств. Перед нами висел портрет девушки. Нет, не так, в этой рамке находилось лицо неописуемой красоты, ангельское лицо, и если бы это существо стояло сейчас передо мной, то я бы упал ему в ноги. Это было совершенное создание. Большие глаза изумрудного цвета, прямой аккуратный нос, красивые, налитые медом губы, золотистые, вьющиеся пряди. Боже, как похожа на Риту, нет, Рита не сравнится с ней. Кто она?

– Работа современной художницы Андрианы Марсель «Прикосновение к зеркалу», автопортрет.

Публика удивилась. Андриана… Какое редкое, красивое имя. Она бросила вызов всему миру этой работой.

Я заметил на себе взгляд Эн Ронни, он внимательно рассматривал мой профиль все это время, а когда увидел мое лицо, то произнес:

– Мне кажется, я погорячился с «обыкновенной розой».

И повернулся, чтобы еще раз вглянуть на полотно. Неужели лицо выдало мою тайну?

– Оцениваем по десятибалльной шкале, где один – самая низкая оценка, а десять – самая высокая.

Все судьи выбрали свой номер.

– Прошу всех судей объявить свою оценку за произведение Андрианы Марсель «Прикосновение к зеркалу».

Когда судьи объявили свои оценки, весь зал загудел.

Семь – шесть – один.

Я ненавидел Роберта всей душой, я не встречал человека омерзительнее, чем он.

– Смело-смело, – злобно улыбнулся он и не дал ведущему вставить и слова. – Присутствует ли в этом зале художница Андриана Марсель и готова ли она оспорить мою оценку?

– Готова!

Донеслось у меня над ухом. Все это время она стояла у меня за спиной, и, когда она положила на мое плечо руку, я вздрогнул и толкнул Ронни. В жизни она еще прекраснее.

– Прости, Эн.

– Ничего, Габриэль, бывает.

Я выучил наизусть этот взгляд – он смаковал момент.

Девушка подошла к полотну и повернулась к Роберту. Мне хотелось ее защитить.

– Значит вот вы какая, Андриана Марсель.

Он поднялся со стула, чтобы смотреть на нее сверху вниз. Затем еще раз взглянул на портрет.

– Да, видимых глазу отличий немного, с реализмом у вас все в порядке, но с каких это пор автопортрет признан искусством?

– С тех пор, как придумали кисти и холст.

Зал засмеялся. В глазах Эн Ронни я увидел восхищение, достаточно редкое явление, лично я был удостоен этого всего один раз.

– А ну-ка, освежите мою память, будьте любезны, когда человек впервые начал творить?

Роберт был спокоен, как никогда.

– Насколько мне известно, первые образцы искусства, как такового, пришли к нам еще со времен наскальной живописи и впервые были замечены в пещерах Ласко.

– Верно, Андриана. Я вижу, с историей вы знакомы неплохо. Но вот незадача какая, не могу никак понять, какой смысл вы вложили в свое лицо?

Она тут же ответила:

– А вы ищете смысл, когда смотрите в зеркало, Роберт?

Зал снова засмеялся.

– Да как вы…

– Нет, Роберт, я бы не советовал тебе этого делать, ведь ты падешь еще ниже прежнего. Наконец ты столкнулся со своим отражением, так будь же добр взглянуть на него! – прошептал Эн Ронни.

– Вот и я не ищу. Я лишь пришла в галерею для того, чтобы показать вам всем то, чем я любуюсь изо дня в день, чем меня наградили родители – свою красоту. И если в этом зале найдется хоть один человек, к сердцу которого я смогла притронуться через свою работу, то это все было не зря.

– Андриана, вы, наверное, перепутали дверь, вам не на выставку художников нужно, а в модельное агентство.