– Для чего?

– Для всего.

– Мы можем постараться выйти из этой ситуации с наименьшими потерями.

У нее внутри все сжалось.

– Ты действительно этого хочешь?

Он кивнул, не сводя с нее пристального взгляда:

– Мне это кажется наиболее разумным.

Руби с раздражением выдернула руку:

– Итак, я теряю компанию, ты теряешь выход на международный рынок, и мы оба теряем лицо. – Она покачала головой. – Это плохая идея.

– Что ты хочешь от меня? Мне легче выставить себя на аукцион на благотворительном балу в каком-нибудь захолустье, чем оказаться в одной комнате с этими снобами.

Несмотря на то что дела обстояли хуже некуда, Руби не могла удержаться от улыбки, представив, как ее угрюмый муж стоит перед толпой беснующихся женщин, желающих его купить.

– Ничего смешного, – заявил Джекс, скрестив на груди руки.

– Я и не смеюсь. Может, я тоже хочу участвовать в аукционе? Хотя кому нужен ювелирный дизайнер?

Она оборвала себя на полуслове, осененная идеей, явившейся неизвестно откуда, и подпрыгнула на кровати.

– Что?

– Есть! – Руби смачно поцеловала его в губы, наслаждаясь его шоком. – Ты гений!

Выражение его лица немного смягчилось.

– Это само собой разумеется, но что привело тебя в такой восторг? – Он ухмыльнулся. – Кроме меня.

Она легонько стукнула его по голове:

– Мне надо устроить аукцион. Создать побольше шумихи. Выставить самые лучшие, эксклюзивные изделия. Самый большой ювелирный аукцион, который когда-либо видел Мельбурн.

Руби металась по комнате, идеи лезли в ее голову, распихивая друг друга.

– Нужно обязательно использовать социальные сети. И организовать все как можно скорее. Например, через неделю. Редчайший шанс приобрести авторские украшения за небольшие деньги. Нужно подумать о месте проведения. Может, мельбурнский муниципалитет? Или…

– Стоп, притормози. – Он сел, скрестив ноги, и она молилась про себя, чтобы эта простыня не сползла с него окончательно. Сейчас ей ни в коем случае нельзя отвлекаться. – Разве на подготовку не потребуется куча времени?

Руби отмахнулась:

– У меня есть контракты. Все это реально. – Она мерила шагами комнату, почти трясясь от возбуждения. – Я сделаю это. Отвоюю прежние позиции в ювелирном мире. На этом можно очень много заработать. – Она прищелкнула пальцами. – Почему я не подумала об этом раньше?

По его лицу расползлась довольная сексуальная улыбка.

– Потому что это я тебя вдохновил.

Руби издала звук, подобный сдувающемуся шарику, и презрительно фыркнула.

– Ты ляпнул что-то про аукционы в захолустье, а мне пришла в голову гениальная идея. Так что это я гений.

Он похлопал ладонью по кровати:

– Почему бы новоиспеченному гению не опустить сюда свою прекрасную задницу, и мы все обдумаем.

Слава богу, пораженческие настроения, грозившие разрушить их брак, который еще толком не начался, оставили его. Она упала в его объятия:

– Хочешь узнать, какие еще гениальные идеи меня посещают?

Его не нужно было долго упрашивать. Джекс издал глухой стон и упал на спину, притягивая ее к себе.

– Тебе нравится быть сверху, да? – Его теплое дыхание обдувало его ухо, а губы играли с мочкой.

Она заерзала, наслаждаясь его стонами:

– Я люблю контроль.

– Ну-ка, поподробнее. – Он перекатился, оказавшись сверху, так быстро, что у нее закружилась голова. – Так лучше. Сверху должен быть я.

Руби шлепнула его по груди:

– Тиран.

– Но тебе это нравится, – ответил он, положив руки ей на плечи, и спустился вниз, погладил живот и проник во влагалище, двигая пальцем, пока она не начала извиваться, моля о пощаде.

– Мне это нравится… Да… – Ее захлестнуло волной наслаждения.

Руби не помнила себя от наслаждения, напряжение нарастало, и она уже не могла это выносить. Она приподнялась на локтях, смотря на него.

– Все еще будешь звать меня тираном? – Он пристроился между ее бедер, такой бронзовый от загара, широкоплечий, восхитительный.

Она рефлекторно изогнулась:

– Да, но ты можешь так меня тиранить, когда пожелаешь.

– С удовольствием. – Его глаза блестели от желания.

Джекс надел презерватив и медленно вошел в нее.

Подхватив ее бедра, сунул под них подушку и погрузился в нее снова, а потом еще раз.

– Быстрее, – взмолилась Руби, оплетая ногами талию мужа и схватившись за изголовье кровати для опоры.

– Я тут главный, – заявил он с улыбкой, усилившей возбуждение.

– Пожалуйста, – прошептала она сквозь зубы, двигаясь навстречу каждому его выпаду. Ее тело молило о разрядке.

– Ну, поскольку ты так вежливо просишь.

* * *

– Вечеринка удалась на славу, – заметила кузина.

Руби положила лупу перед собой. Она не испытывала ни малейшего желания обсуждать свадебный прием, но знала, что Опал не отстанет.

Сегодня ей удалось прятаться от всех почти целый день в своей мастерской. Ей нужно было побыть одной.

– Да, все прошло отлично.

Опал прислонилась к стене и скрестила на груди руки:

– Джекс без ума от любви к тебе.

Руби подавила смешок. Единственной любовью Джекса был бизнес.

– Все только и говорили о том, какими влюбленными и счастливыми вы выглядели, когда танцевали. – Опал помолчала, задумавшись на секунду. – Полагаю, это очень хорошо, потому что всю первую половину вечера они обсуждали, что кроется за вашей внезапной тайной свадьбой, но своим танцем вы их убедили.

Руби пожала плечами:

– Мне все равно, что думают эти снобы.

Наглая ложь. Ей было не все равно.

Если Джекс не получит желаемого, он расторгнет их сделку, в этом нет никаких сомнений. Он был именно таким – жестоким и бессердечным. Он бы сделал это еще прошлой ночью, если бы Руби не отвлекла его идеей с аукционом. И фантастическим сексом.

Она совершила ошибку, решив, что между ними есть что-то большее. Утром Джекс вновь надел на себя свою броню и стал жестким и холодным. Он не проявлял никакого желания узнать жену получше, и вместо того, чтобы испытать счастье и облегчение по этому поводу, она сходила с ума.

Этим утром они возвращались домой, и Джекс спросил, что люди говорили о них.

Руби могла бы солгать, но не стала этого делать. В ее жизни было достаточно лжи и умалчивания – благодаря маме и Сапфи, – и она была сыта этим по горло.