Нана бросилась к портмоне. Однако белая собака оказалась проворнее. Лязгнув белыми клыками, она схватила кошелек и кинулась прочь.

– Лови пса! – крикнула, обливаясь слезами, Шелоро. – Пса лови!

Нана бросилась за собакой. Шелоро тоже хотела бежать, но вдруг остановилась, побледнела, покачнулась и, закатив глаза, тяжело рухнула на асфальт.

Сообразив, что погони больше нет, белая собака свернула за пивной киоск и остановилась. Бросив залитый кровью кошелек на землю, она принюхалась и, приподняв черную губу, дернула мордой. И в этот момент тяжелая палка обрушилась на череп собаки.

Пес взвизгнул и отпрыгнул в сторону.

– А ну пошел! – заорал на него чумазый черноволосый мальчишка. – Прочь пошел, или еще дам!

Пес обалдело тряхнул ушибленной головой. Он зарычал было, но тут из-за угла вынырнул второй мальчишка с такой же толстой палкой в руках.

– Вон пошел, Рекс! – крикнул он. – Вон!

Палка просвистела в нескольких сантиметрах от оскаленной морды пса. Он отскочил в сторону, постоял несколько секунд, не желая бросать добычу, но тут оба мальчишки замахнулись одновременно, и пес, поняв, что бой проигран, нехотя отбежал в сторону.

Мальчишки опустили палки.

– Гляди, чего там? – спросил тот, что подбежал вторым, он был года на два помладше первого, рыж и конопат. – Чего там, Никит?

Черноволосый мальчик присел на корточки и потрогал кошелек.

– Кошелек! – тихо воскликнул он. – Кошелек откуда-то Рекс приволок!

Черноволосый взял с земли палочку и потыкал в грязный, окровавленный кошелек. – Тут что-то есть.

– Чего там? – насторожился рыжий Шурка, стараясь заглянуть брату через плечо.

– Кольцо вроде, – ответил тот.

– Надо его старому Осипу в ломбард снести. Бери его, Никит. Только быстрее. – Рыжий оглянулся по сторонам и добавил испуганным голосом: – Мне чего-то страшно.

Никита вытащил из кошелька перстень.

– Никит, я голоса чьи-то слышу, – тревожно проговорил Санька. – Сюда мужики какие-то идут. Давай быстрей, а?

– Готово! – сказал тот и быстро выпрямился.

– Покажи! – попросил Санька, замирая от приятного предчувствия.

Никита разжал ладонь:

– На, смотри. Только в моих руках.

– Ладно, – согласился Санька и уставился на кольцо.

– Ух ты! – пробормотал он. – Красивое. Как думаешь, Никит, оно золотое?

– Наверно.

– Интересно, сколько за него Осип даст?

– Сколько даст – все мои.

Рыжие брови Саньки приподнялись.

– Почему твои? – обиженно спросил он.

– Я же его в кошельке нашел.

– А я Рекса отогнал!

– Я его до тебя отогнал, – надменно сказал Никита.

Рыжий Санька хотел что-то возразить, но вдруг отвернулся и заплакал.

– Ладно, не ной, – примирительно сказал ему Никита.

Но Санька продолжал плакать.

– Не ной, тебе говорю! Пойдем в ломбард. Деньги пополам поделим.

Санька всхлипнул и вытер рукавом куртки мокрый нос.

– Никит, а можно, я сам его понесу?

Брат усмехнулся:

– Зачем тебе?

Рыжий умоляюще сложил руки:

– Ну можно, Никит? Пожалуйста!

– Ладно, бери. – Он вложил колечко в грязную ладошку младшего брата. – Только в руке не неси, в карман убери.

Санька кивнул и сунул кольцо в карман курточки.

– Через рынок пойдем, так ближе, – деловито предложил Никита. – Шагай за мной и по сторонам не глазей, а то потеряешься. Понял?

– Понял, – кивнул Санька, утирая рукавом нос. – Я все понял, правда-правда!

Никита скептическим взглядом оглядел низкорослую, тощую фигурку младшего брата.

– Если потеряешься, иди не к ломбарду, а под нашу арку, – наставительно сказал он. – А в ломбард один даже не суйся, Осип тебя мигом обманет.

– Да, Никит, не буду один, – с готовностью ответил Санька. – Честное пацанское, не пойду! Что я, не понимаю, что ли?

– Ну, раз понимаешь, тогда пошли. – Никита повернулся и первым зашагал в сторону рынка.

Санька торопливо засеменил за ним. Чумазое личико мальчишки светилось от счастья. Санька прожил на свете целых семь лет, но до сих пор никогда не держал в руках настоящую ценность. Ему случалось приворовывать, но всегда по мелочи. То брелок, то железная цепочка с крестиком, то яблоко или груша. Один раз он стащил у тетки в автобусе кошелек, но в нем оказалось всего тридцать рублей.

И вот теперь они нашли настоящее золотое кольцо. Да еще и с красивым камушком. И кольцо это Никита доверил нести ему! Саньку прямо распирало от гордости.

«Ты, Никит, не волнуйся, – думал он, глядя на маячившую впереди спину брата. – Я все сделаю, как надо. Я уже большой. Я даже сам могу к Осипу пойти. Но ты, Никит, не волнуйся, один я к нему не пойду. Ты велел не ходить – и я не пойду. Я тебе, Никит, слово дал! Честное пацанское!»

Проходя по ряду с фруктами, Санька завертел головой, с жадностью поглядывая на горы персиков, апельсинов и груш. Он смотрел на эти разноцветные сокровища и представлял себе, как их ест. Он даже почувствовал во рту их вкус – сладко-кислый, терпкий!

Зря представлял. В животе тут же громко заурчало. А через несколько секунд кишки свело голодной судорогой.

Санька заставил себя отвернуться. Лучше не думать, не представлять. Сначала нужно сдать колечко старому Осипу, получить деньги и тогда уже можно отыграться на полную. Никита не жадный, он все что хочешь купит. Однажды он даже бутылку пива купил. Только Саньке пиво не понравилось – горькое, противное. И чего такого вкусного находили в нем рыночные мужики? Непонятно.

Санька прошел еще несколько шагов, глядя на маячившую впереди спину брата. Никита шел по рынку уверенно, сунув руки в карманы штанов и насвистывая какую-то лихую мелодию. Шурка тоже сунул руки в карманы и тоже попытался свистеть, но не получилось. Ну и ладно.

Вдруг глаза Саньки расширились. На одном из прилавков он увидел горку коричневатых пушистых шариков. Один шарик был разрезан пополам, и нутро его светилось изумрудным светом. Поравнявшись с прилавком, Санька остановился и уставился на чудесные фрукты. Это киви! Ноздри его затрепетали. Он уловил тонкий аромат, похожий на аромат свежей клубники. В животе его снова заурчало.

Краем глаза Санька заметил, что торговка, жирная тетка с красным лицом, отвернулась, чтобы достать что-то из ящика. Все решали секунды. Не в силах побороть искушение, Санька молниеносно схватил киви с прилавка и уже сунул было в карман, как вдруг чья-то жилистая, крепкая рука схватила его за запястье.