– Попался, волчонок! – зловеще прошипел мужской голос, обдавая Саньку запахом чеснока. – Бачь, хлопци, воришку споймав!

– Фрукты ворует, паршивец! – заорала торговка. – Ах ты, маленькая сволочь!

– Дяденька, – запричитал Санька, морща лицо в поддельном плаче. – Дяденька, я нечаянно! Я больше не буду!

Мужик оскалил рот в усмешке, одним рывком развернул Саньку к себе и наотмашь ударил его по лицу. Голова Саньки мотнулась, и он непременно бы упал, но мужик крепко схватил его за ворот куртки.

Мужик лениво отвел руку в сторону, чтобы ударить еще сильнее, но в этот момент чье-то маленькое тело стрелой взвилось в воздух, и крепкие пальцы впились мужику в лицо.

– Отпусти его! – яростно закричал подоспевший на помощь младшему брату Никита. – Отпусти его, гад!

– Гля, ишшо один! – ощерился мужик.

– Да у них тут цельная банда! – взвизгнула толстая тетка.

Воспользовавшись моментом, Санька вырвался из цепких пальцев мужика и, крикнув: «Никит, деру!» – стремглав помчался прочь.

За спиной он услышал чьи-то крики и топот. «Никита бежит!» – подумал он и припустил еще быстрее.

Однако Санька ошибся. Никита споткнулся о выставленную ногу толстой торговки, упал и врезался виском в угол большого ящика с грушами.

На лбу и левом виске мальчишки появились темные пятнышки крови. Когда торговка за шиворот подняла Никиту с земли, он был уже мертв.

На улице совсем стемнело. Сидя на скамейке в сквере, Женя обняла себя за плечи и зябко поежилась. Вокруг бурлила жизнь. По улицам сновали туда-сюда автомобили, мигая фарами и габаритными огнями, звонко перекликаясь сигналами и шурша по асфальту шинами.

С огромного ярко освещенного плаката на Женю смотрела, ослепительно улыбаясь, красивая блондинка. Одета она была в вечернее платье с глубоким декольте, а на ее длинной великолепной шее сверкало бриллиантовое колье.

Огненные буквы на плакате гласили: «Не веришь в чудеса? Почувствуй, что ты особенная, и чудо случится!»

Женя грустно усмехнулась. «Ну, конечно, – невесело подумала она. – Была бы я такой же красавицей, я бы тоже чувствовала себя особенной».

Порыв ветра прокатил по асфальту клочок газеты, поднял его в воздух и швырнул Жене на колени. Она взяла клочок и поискала глазами урну. Но урны рядом не оказалось. Женя вздохнула и от нечего делать пробежала по странице взглядом.

«Продам «Хонду» 1992 года выпуска. Цвет бежевый. Состояние отличное».

Последняя фраза снова заставила Женю невесело улыбнуться. «Хорошо, что хоть у кого-то в этом мире состояние отличное», – подумала она.

«Продам норковую шубку. Состояние ворса на четыре с плюсом».

Машины, шубы, мебель… Как было бы прекрасно все это купить. И ведь кто-то покупает. Кто-то, но не Женя. Уж ей-то точно не светит ни шуба, ни машина. Не говоря уже о квартире или уютном домике с видом на реку или море.

Женя не верила в удачу уже лет шесть. С того самого дня, когда мотоцикл с люлькой на полном ходу протаранил стеклянный колпак автобусной остановки. Из восьми человек, стоявших там в ожидании автобуса, пострадал только один. И это, конечно же, оказалась Женя. Она три недели провалялась в больнице с загипсованной ногой.

А еще год спустя она умудрилась свалиться в открытый люк. В тот раз она отделалась переломом ключицы. В следующем году на нее налетел велосипед. Велосипедист не пострадал, велосипед – тоже. Женя вывихнула руку и так сильно ушибла колено, что хромала почти месяц.

Потом во время школьного спектакля на Женю упала конструкция из реек. Девочку она не задела, но один из гвоздей зацепил ее юбку, и в итоге Женя осталась стоять перед битком набитым залом в одних зимних рейтузах. Весь учебный год школа покатывалась со смеху при воспоминании об этом спектакле. А Женя чуть не наглоталась снотворного, чтобы умереть и таким образом укрыться от обрушившегося на ее голову позора и стыда.

И так каждый раз. Судьба с завидным упорством швыряла Женю под колеса машин и мотоциклов, расставляла у нее на пути раскрытые люки, роняла на нее тяжести, обрушивала на голову сосульки с карнизов и даже в двадцатиградусный мороз делала лед под Жениными ногами тонким и хрупким, как стекло.

«Почему Бог такой злой? – не раз в отчаянии думала она, попадая в очередную беду. – Уж лучше бы он сразу меня убил, чем там издеваться!»

Однако Бог старательно оберегал Женю от смерти. Она долго думала – почему? И в конце концов решала, что она – что-то вроде громоотвода. В любом городе должен быть неудачник, козел отпущения, на голову которого сыплются все шишки. Эти «шишки» должны падать на него, чтобы не покалечить других, более красивых, умных и достойных.

Решив так, Женя немного успокоилась. Роль громоотвода – не ахти какая, но все же это лучше, чем ничего. Многим и того не достается. Живут себе на свете, коптят воздух, а зачем – непонятно.

Женя перевернула газетную страницу и от нечего делать продолжила читать. Здесь тоже были рекламные объявления, но совсем иного рода.

«Потомственная колдунья Ванда снимет порчу и избавит от венца безбрачия…»

«Белый маг 4-го ранга Афанасий поможет найти пропавшего родственника по фотографии…»

«Госпожа Магдалена. Заговоры на богатство и успех…»

«Вещая Мария. Гадание на картах Таро. Помощь в отводе беды и напастей…»

И подобных объявлений было не меньше полусотни. Женя вздохнула и отложила клочок газеты. Каких только глупостей нынче не печатают. Интересно, сколько людей покупается на эту чушь? Наверняка немного. В наше время колдуны и ведьмы уступили место компьютеру и Интернету. Хотя…

Женя вспомнила, что на Гаити, например, до сих пор официальной религией является культ вуду, и в каждом доме есть специальный деревянный или каменный идол, с которым семейство советуется чуть ли не по любому поводу. Вспомнила она и про тунгусских шаманов и русских знахарей, к которым и в наше время охотно наезжают толстосумы, желающие излечиться от разных хворей.

Да вот и тетя Матильда никогда не остается без клиентуры. И среди ее клиентов попадаются вполне образованные люди. Выходит, что вера в чудеса в человеке неистребима? Интересно, почему так? А может быть, чудеса действительно существуют? Люди ведь не настолько глупы, чтобы тысячелетия подряд верить в глупые сказки. И не зря самый разученый академик в тайне души чувствует, что обыкновенный деревенский знахарь может быть в сто раз мудрее его.

Вот взять, к примеру, святую воду. В Крещение тетя Шура постоянно приносила домой из церкви бутылки со святой водой. И эта вода никогда не протухала, даже если стояла на полке целый год.

Или, например, просвирки, простоявшие в храме всю Пасхальную неделю. Они не покрывались плесенью и не меняли вкуса, даже если лежали в кульке два года подряд. Почему так? Непонятно.