– Мне они тоже нравятся, – со значением улыбнулась Жанна. – Загорелые, спортивные, смелые.

– Раз вы отвергли мое приглашение, то, может быть, сами меня пригласите?

– Куда?

– На пляж, – пояснил Нолин. – Полюбуюсь на этих чудо-молодцев, а то и сам попытаю счастья.

– На доске? – заулыбалась Жанна.

– Лучше на надувном матрасе.

– С моими парнями?

– Предпочел бы с вами.

Флирт начал забавлять Жанну. Окинув Нолина очередным оценивающим взглядом, она хмыкнула:

– Набиваетесь в ухажеры?

– Всего-навсего вкрадываюсь к вам в доверие, – скромно признался Нолин.

Обдумав услышанное, Жанна Каморникова передернула плечами:

– Обещать не буду, но, возможно, однажды возьму вас для компании. Вы ведь на колесах?

– Угу, – подтвердил Нолин, представляя себе джип Банщикова, со скрипом переваливающийся через песчаные дюны.

– Диктуйте телефон.

Жанна достала мобильник.

Процедура не заняла много времени. Оставив девушке координаты, Нолин попрощался и вышел. Нельзя сказать, что он не поверил ни единому слову Жанны Каморниковой, но сомнений она порождала больше, чем доверия. Как любая красавица.

Предложение прокатиться в Ребеасс Банщиков воспринял без энтузиазма, но и без возражений. Он уже смирился со своей судьбой. Или изображал апатию. Время покажет, решил Нолин.

Езда по оживленным улицам заняла около получаса. Приближение портового района Нолин определил нюхом. Пахло рыбой – как свежей, так и не очень. В Ребеассе находились рыболовные причалы, а не пристани для белоснежных океанских лайнеров. У берега качались на волнах шхуны, моторки и прочие суденышки, не поддающиеся идентификации. Всюду торчали ржавые сваи и прогнившие доски. Вода была маслянистой и радужной от нефти. Над ней торчали оборванцы с удочками. Чайки ловко лавировали среди путаницы пеньковых канатов и стальных тросов.

Поиски бара отняли еще минут пятнадцать. Отыскать его помогла темнокожая девочка на велосипеде. Банщиков и Нолин совсем приуныли, колеся по набережной, застроенной всевозможными увеселительными заведениями, походящими издали на пакгаузы или рыбохранилища, на которые налепили яркие вывески. Девочку окликнули в два голоса, потому что она была единственной надеждой заплутавших туристов. Остальные предпочитали прятаться от жары по домам и кабакам.

– Мадемуазель! – крикнули Нолин и Банщиков.

Девочка затормозила шлепанцем и остановилась. Ей было лет четырнадцать. Она притворялась, что не понимает ни слова по-французски, и обрела дар речи не раньше, чем получила мелкую купюру.

– Это там, месье, – сказала девочка, указывая в узкий проулок, куда не протиснулась бы и малолитражка «Мини-Купер», тем более что во избежание подобных случаев въезд туда преграждала цепь, растянутая на низких столбиках. – Но зачем вам «Черный лев»? Поехали к моим сестрам. Они живут совсем рядом, и у них найдется все, что нужно мужчинам. Выпивка, еда плюс все остальное.

– И много у тебя сестер? – спросил Банщиков, опираясь на открытую дверцу джипа.

– Четыре, – прозвучало в ответ. – Две старшие, две младшие. Пообщаться с младшими будет в два раза дороже. Вы любите маленьких девочек?

– Очень! – прорычал Нолин, переступая с ноги на ногу, чтобы не увязнуть подошвами в расплавившемся асфальте. – Петр Семенович, прихватите наручники, кляпы и хирургические инструменты. Будем общаться с маленькими девочками… Эй, куда ты?

Велосипедистка, раскачиваясь из стороны в сторону, с дребезжанием помчалась прочь. Улица снова опустела.

Как там изволил выразиться комиссар? Неблагоприятная криминальная обстановка? Мягко сказано.

– О времена, о нравы! – воскликнул Банщиков.

Нолин приостановился, размышляя, отправиться ли на разведку в одиночку или прихватить с собой спутника. Думать было лень. Несмотря на близость океана, духота стояла одуряющая.

– Тропики, – напомнил Банщиков, обмахиваясь ладонью. – Сезон дождей приближается.

Голос у него был бодрым. Он явно не боялся дождей и не стремился душой к родным полям и березкам.

– Пойдете со мной? – спросил Нолин.

– Оставить машину без присмотра? – отозвался Банщиков. – Здесь? Да ее по винтикам разберут за время нашего отсутствия. Или угонят к чертовой матери.

«Лендровер Дискавери» не выглядел таким уж вожделенным призом для угонщиков. А снимать с него изношенные колеса имело смысл только в том случае, если воры специализировались на переплавке резины.

– Как хотите, – сказал Нолин.

Банщиков моментально полез в джип, раскалившийся на солнцепеке. По непонятной причине он не пожелал укрыться в тени дома. Уселся за руль и высунул голову в окно, уподобившись моллюску, готовому в любой момент юркнуть под защиту своего панциря.

У Нолина возникло ощущение близкой опасности. Все происходило как во сне, когда ожидаешь приближения чего-то страшного в своей неотвратимости. Залитая солнцем улица, безлюдные тротуары, редкие автомобили, застывшие посреди искореженной мостовой… Яркая, почти нереальная в своей четкости картинка… Общую неподвижность нарушала лишь пересекающая улицу крыса, почти такая же тощая, как ее веревочный хвост, волочащийся по асфальту…

Нет, не только крыса!

Нолин шагнул вперед и остановился.

До проулка, указанного малолетней сводницей, было метров десять. Если бы Нолин, не мешкая, вошел в эту затененную расщелину, ему пришлось бы прижаться к рыжей кирпичной стене, чтобы разминуться со встречным пешеходом.

А таковой как раз появился. Здоровенный негр в мятых бежевых штанах, вразвалочку идущий по проулку.

Это был настоящий гигант с бицепсами, грозящими порвать короткие рукава рубахи. Расстегнутая до половины, она приоткрывала не менее могучую и рельефную грудь. На шоколадных мышцах темнокожего Геркулеса проступали вздувшиеся вены и играли матовые блики света. Почти все его лицо занимали раскатанные в ширину губы и приплюснутый нос с раздутыми, как у самца гориллы, ноздрями. Выше, вместо глаз, чернели капли зеркальных очков. Они были направлены прямо на Нолина.

Настоятельно советую держаться подальше от порта, месье, – прозвучал в мозгу потусторонний голос Абу Фейяда.

Зрительная память подсказала, что еще секунду назад узкий коридор между зданиями был пуст. Геркулес материализовался не в дальнем конце, а из какой-то двери или ниши в середине прохода. Он начал движение, как только Нолин шагнул вперед, и шел неестественно медленно. Как будто непредвиденная задержка вынудила его корректировать скорость движения. Как будто он не спешил выбираться на открытое пространство. В его правой руке поблескивала бутылка пива.