– Прикройся, недостойная! – он вырвал плащ из ее рук, на секунду зацепившись выжигающим взглядом за наготу девушки, и швырнул в нее полотнище.

Апони попыталась укутаться в короткий плащ, но пальцы дрожали, и от волнения выходило плохо.

– Мы уходим, – склонил голову Шиай, и одернул ее плащ сзади так, чтобы прикрыть тканью обнаженные ягодицы девушки. – Простите, хеке.

Апони склонила голову в знак покорности, и Шиай потянул ее за собой от озера.

Только почему-то Апони показалось, что гнев жреца от этого нисколько не уменьшился.

____________________________________

48 - Сипе – правитель одной из областей муисков.

49 - Хеке – представители жречества у муисков.

50 - Климатические условия центральной Колумбии довольно равномерны. И сельскохозяйственный год (а всего у муисков было три варианта летоисчисления, сельскохозяйственный год примерно равен нашему календарному) включал два периода дождей (2 зимы) и два засушливых периода (2 лета). Первый период дождей приходился на период с марта по май, второй включал сентябрь, октябрь и ноябрь.

51 - Легенда об Эльдорадо связана именно с муисками. И конкистадоры рассчитывали захватить в будущей Колумбии безграничные золотые копи. Но, увы, муиски не добывали золото сами. Они выменивали его у соседей. Зато ремесленничество, особенно – ювелирное мастерство, было развито у них очень высоко. Ювелиры были на особом положении, хотя их статус был ниже, чем у правителей, жрецов, глашатаев (придворных) и военноначальников.

52 - Пост правителя был наследственным, он переходил к сыну старшей сестры. Но в случае, если наследство оказывалось спорным, то все претенденты проходили суровое испытание. Раздетыми они вставали на помост, на котором начинали танцевать обнаженные девушки. Кто дольше всех не выдавал признаков сексуального возбуждения, тот и побеждал. Зато потом правителю дарили самых красивых девушек, и «штат» его наложниц насчитывал от 100 до 500 голов (и прочих полезных женских частей тела).

53 - Индейцы муиски очень почитали бег. Они устраивали в честь великих богов состязания по бегу среди девушек-девственниц вокруг священного озера Гуатавита. Дистанция, которую бежали обнаженные девушки, была более 22 км. На состязание в качестве зрителей и болельщиков стекались жители окрестных селений. Победительница считалась отмеченной богами и принималась жрицей-весталкой в храм Суа.

Неясный сумрак раннего утра тонул в тумане. Сквозь молочное марево проступали силуэты кривых стволов, словно это были не деревья, а зловещие чудовища. Картинка из классического ужастика: девушка убегает от неведомой напасти, поразившей весь лагерь, пробирается сквозь мглу, вздрагивая от каждого шороха, вскрикивая от прикосновения каждой ветки, и-и-и…

…И мне хватило ужастиков в лице Матхотопа. Маньяк как он есть. А здесь маньяков нет. Я сказала – нет! И все эти глупости про яды и отравителей Брайан придумал. Специально, чтобы меня запугать. Единственный в окру́ге маньяк – он сам. И у него явно не убийства на уме.

А может, он просто смеется про себя над дурочкой «Келли_четыре_глаза» в брекетах.

Стоп!

Я же уже почти десять лет, как не «дурочка Келли_четыре_глаза». Не хватало еще пробудить забытые комплексы, воскресить почившее чувство неполноценности и проехаться катком по собственной самооценке. У меня нормальная самооценка. Ровные зубы. И линзы. А дурочкой я и те годы не была, что бы обо мне ни судачили одноклассницы. Нет. И когда я проснулась, Брайан прижимал меня к себе…

Впрочем, вот это как раз ни о чем не говорит!

Я нащупала веревку, которая начиналась недалеко от хвостового оперения самолета, и пошла вдоль нее в сторону костровища. Фанатов поддержания огня этой ночью не нашлось. Похоже, даже Уэйд осознал тщетность идеи. Все ночевали в самолете.

У меня была малодушная мыслишка устроиться рисовать на кресле, в салоне. А чтобы болты в попу не впивались, подложить под нее матрасик. Но я знала, что даже спящие, но живые люди в непосредственной близости от священнодейства могут испортить весь настрой. Для творчества нужна тишина. И ментальная пустота.

Не пройдя и двадцати шагов, я обернулась. Туман поглотил остов самолета. Кто хотел пустоты?

Я шла, вцепившись в веревку, игнорируя треск редкой ветки под ногами и перещелкивание ранних пташек. Убеждала себя, что никаких маньяков с топорами вокруг нет. И без топоров – нет. И Чужих с Хищниками – тоже. Хотя антуражик нашептывал. Говорил мне папа: при моем воображении нельзя смотреть триллеры.

Но ведь помимо разумных Хищников есть и просто хищники. Животные.

Странно, что эта чу́дная мысль не пришла мне в голову раньше. Но, судя по тому, что сейчас она меня не останавливает, и вчера бы не остановила. Костровище вынырнуло из окружающего «молока» внезапно. Я чуть было не споткнулась о бревно.

Посопев, я села на него и открыла скетчбук.

Первым на бумагу просился Матхотоп. Вот же… В отличие от невинной Апони (хотя индейцы, вообще-то, ни в чем себе не отказывали в своих домах-улитках с перегородками из осоковой циновки)54 я прекрасно понимала, чем так недоволен жрец. Муиски и сеном-то еще не обзавелись55, а собака на него уже пристроилась. Понятное дело, что девчонка ему не достанется. Но мысль о том, что она достанется кому-то другому, была молодому жрецу невыносима. Я всерьез начинала беспокоиться о героине своих снов, несмотря на то, что персонаж был продуктом моей фантазии. Завершив рисунок, я открыла вчерашний. Соблазнительная юношеская округлость черт окончательно исчезла. Передо мной был портрет человека, который убивал и умел убивать. Согласно всем правилам ритуала, разумеется. Лицо Матхотопа заострилось. Он по-прежнему был нездорово красив, но жалости или сомнений в нем не осталось. Фанатизм горел во взгляде, как факел во тьме. Я была уверена, что свою слабость он объяснял не своей слабостью, а вмешательством богов, задавшихся целью сбить его с пути истинного.

Да и ладно. Хватит внимания гаду. Я перевернула лист, и карандаш заскользил по белому полю. По первым эскизным линиям стало понятно, что вырисовывается девушка. Причем, не просто Апони, а Апони на финише. Девушка летела, как олень, высоко поднимая колено. Сначала я обозначила интимные детали, но потом вспомнила про бесцеремонность некоторых спутников в отношении чужих скетчбуков. И задрапировала бегунью в индейскую «тогу».

На следующем рисунке Апони выглядела счастливой и напуганной одновременно, а на груди у нее висела тунха. Словно это имело значение, я штриховала покрывало, которое она придерживала у открытых плеч…

…Хриплое «У!» над ухом вырвало меня из медитативного покоя. И я заорала. Даже не так: завизжала как резаная свинья.

– Ты чего? – вздрогнул Отавиу, который, видимо, хотел меня напугать. Кто к нам за чем…