По прибытии в строевой, я столкнулся с начальником отдела, лейтенантом Копыловым.

— Так, младший сержант Жаров… Ага! Это ты, что ли, увольняешься раньше срока? — спросил тот, смерив меня важным взглядом. Лейтенант хоть и молодой, но видно, что напыщенный. Скорее всего, погоны получил недавно, вот звезды и давят. Отсюда и поведение.

Помню, на кафедре мне один преподаватель из бывших военных говорил, что если человек по жизни нормальный, то при получении власти остается таким же, каким и был. А вот, если человек изначально дерьмо, то ему власть кружит голову только так — друзей в упор не видит, мнит себя высоким начальником.

— Так точно.

— А причина?

— Товарищ лейтенант… Так это, самое… Заключение военно-врачебной комиссии!

— Да? — тот на секунду завис, глядя на меня внимательным взглядом. — А, точно! Ну, тогда давай предписание и свободен. Чего зря время терять?

Печать и подпись поставили без проблем. Затем я вернулся в нашу казарму, быстренько собрал свои вещи, попрощался со старшиной и командиром. На контрольно-пропускном пункте меня выпустили без проблем. Сослуживцы проводили до самых ворот, хотя не сказал бы, что для меня это было важно. Все-таки, это не мои друзья. Только знакомые.

Что ни говори, а все-таки тяжело примерять на себя жизнь чужого человека, кто бы там что ни говорил. Это нужно принять, постоянно держать на контроле. Иногда, от осознания этого факта, голова кругом шла.

Когда я вышел за ворота, впереди была только неопределенность.

С собой у меня были только документы, вещевой мешок и немного денег. Военную форму и сапоги оставили. Дембельскую форму оставил в части, отдав ее Павлову. Не хотелось мне в таком виде щеголять. Тем более, как оказалось, реципиент превратил форму черт знает во что. Не солдат, а клоун расписной.

Кстати, при виде советских денег, которые в моем времени давно уже вышли из употребления, я невольно улыбнулся — какие-то они смешные. В мое время увидеть их можно было разве что в интернете или музее. Маленькие такие, мятые. Всего около ста рублей.

Судя по имеющимся документам, жил я в поселке, рядом с небольшим городком, который примостился на берегу небольшой реки и рос из-за присутствия огромного металлургического завода областного масштаба. Это я узнал, пока бродил по библиотеке, что была на территории нашей части.

Перебирая ногами, сам не заметил, как вышел на старую, потрескавшуюся дорогу, терявшуюся впереди. Осмотрелся по сторонам. Насколько я помнил, отсюда до ближайшего перекрестка было километров шесть, где уже должны были ходить междугородние автобусы. Что ж, придется немного прогуляться — погода очень даже способствовала. Все-таки май на дворе — это лучшее время года. Еще нет изнуряющей жары, а вокруг уже все цветет, живет и пахнет.

Удивительно, но я не испытывал радости возвращения домой — фактически, моего дома здесь не было. Я не испытывал чувств возвращающегося домой солдата, который два года не был в родных стенах, не видел семью и друзей… И, тем не менее, несмотря на это, у меня не было ни намека на депрессию. Даже совсем наоборот, нарастал живой интерес — а какая же она жизнь в Советском Союзе? Знаний было немного, зато любопытство зашкаливало. Эх, мои настоящие родители сейчас живы, только они еще школьники и где они могли быть, я понятия не имел. Что было до того, как мама с папой познакомились, информации у меня не было.

Перекинув свой мешок на другое плечо, я продолжил путь.

Дорога проходила через лес и была довольно живописной. Все вокруг зеленело, воздух был чистый и свежий, щебетали птицы. Кое-где пауки распустили свою паутину, летали бабочки… С самого первого дня я заметил, что воздух здесь немного другой, вряд ли я смогу описать этот момент. Не было городского смога, не было вредных выбросов от заводов, потому что их было меньше, да и сама промышленность была иной. Не было загазованности от тысяч машин. Это совсем не Москва.

Через кроны деревьев пробивались солнечные лучики и падали на асфальт. Хотелось завалиться на травку и полежать…

Машин здесь не было — дорога вела к военной части, а значит, кроме военного транспорта, другой тут ездило крайне редко. За сорок минут ходьбы не встретил ни души.

Наконец, это лесополоса осталась позади, а дальше началась сплошная равнина. Далеко на горизонте виднелось то ли огромное озеро, то ли водохранилище, поросшее по краям густым камышом. Его размеры реально впечатляли. Левее шли зеленеющие поля — наверное, там росла пшеница или еще что-то из зерновых. Тут и там можно было разглядеть сельскохозяйственную технику, снующие по грунтовым дорогам грузовики.

Я думал о том, что мое перерождение в этом мире чудесным образом касалось не только перемещения во времени и в чужое тело, но еще и территориально. Было бы вполне логично, что если я погиб на ЗГРЛС в Чернобыле, то и очнуться должен был там же, только на несколько десятков лет ранее. Но нет. Судьба распорядилась мной иначе.

Ранее я жил в Москве, в районе ВДНХ. Не скажу, что был прям таким активным путешественником, хотя поколесить все-таки пришлось. И все равно, несмотря на несколько десятков покоренных объектов в самых разных уголках страны, я оказался в неведении.

Само собой, я не раз пытался определить, куда же меня все-таки занесло. Но названия близлежащих поселков и городков мне ни о чем не говорили — нормальной карты в ленинской комнате не оказалось из-за ретивого замполита, который зачем-то ее перевесил к себе в кабинет. Другая найденная мной карта была устаревшей, времен пятидесятых годов, и понять там что-либо было сложно. Ну а спрашивать у сослуживцев я не стал. Было бы очень странно, если бы сержант, прослуживший два года срочной службы, вдруг начал бы задавать такие вопросы. Спихивать все на амнезию было уже не уместно — ведь более менее, я уже адаптировался.

Да и насколько я понял, никого не волновало, какие поблизости есть города. Все равно даже во время увольнений запрещалось покидать пределы гарнизона, куда попадала лишь пара небольших поселков.

Ну, собственно, чего скрывать — с географией своей страны я был знаком плохо. А учитывая, что площадь СССР в восьмидесятых годах была в полтора раза больше, чем территория Российской Федерации, то и незнакомых регионов было куда больше. Одно я знал точно — этот регион русскоязычный. Судя по климату, возможно, это Астраханская или Волгоградская