Это орудие называется «архитронито», его создал знаменитый наш ученый Архимед, мой давний предок и земляк, а я его немного усовершенствовал. Оно действует под воздействием водной стихии, соединенной с огнем.

— Отлично, отлично, — прошептал я, потирая руки. — А ты можешь сделать его побольше?

— Ну конечно, вот над этим я сейчас и работаю, а ты мне мешаешь, отвратительная ты каракатица! — продолжал кричать Калияс, подбежав к чертежам, разложенным на другом столике возле колонны.

Затем он согнулся над свитками, снова что-то забормотав себе под нос и тут же углубившись в расчеты. Что-то у гениального новатора не срослось, потому что он с яростью попытался согнуть стилус и чуть не отшвырнул его в сторону. Потом, видимо, Калияс догадался, что надо сделать, весело заулыбался и даже закачал ногой, подняв ее на весу и опираясь о стол. Я подождал, пока он закончит и спросил:

— А чем стреляет архитронито? Камнями?

У Калияса, видимо, очень хорошо улучшилось настроение, потому что он благосклонно взглянул на меня и ответил, улыбаясь, как маленькому ребенку:

— Ну, конечно, император, конечно. Еще можно глиняными горшками, заполнив их изнутри горючей смесью, чтобы сжигать вражеские корабли, но для этого нужна хорошая глина, местная не очень хорошая, не выдерживает взрыва.

— Отлично, отлично, — снова забормотал я, и мне уже страсть как хотелось испытать архитронито в действии. — Слушай, я сейчас же пришлю к тебе кузнецов, чтобы ты объяснил, как сделать большую пушку, хорошо? Ты пока здесь делай расчеты, а я сейчас приду, подожди чуть-чуть, ладно?

Он не ответил, потому что снова нахмурился и углубился в расчеты. Я пулей вылетел из мастерской, и возле Камахана, сменившего Марикка, очень кстати обнаружил моего помощника, Герения.

— Отлично, ты пришел очень вовремя, быстро пойдем сюда, — сказал я, чуть запыхавшись. — Сейчас ты возьмешь четверых солдат и отнесешь эту штуку в мои покои, но перед этим заверни в ткани, понял? Чтобы никто не видел, даже сами солдаты! И еще, разузнаешь все у Калияса, как построить такое же оружие, но больших размеров, понял? Он скоро закончит схему, пусть напишет, какие нужны материалы, и быстро сделай ее, сегодня же, чтобы без малейшего промедления, понял? Привлеки самых лучших кузнецов, я хочу уже завтра испробовать это оружие в действии на тренировочном поле. Все другие свои дела отложи, они все могут подождать, а вот Калияс нет, не будет ждать! Ты меня понял?

Слуга сказал, что отлично все понял, а при виде архитронито маленько остолбенел от удивления. Я хотел было идти дальше, но решил все проконтролировать, чтобы действовать наверняка. И правильно сделал, потому что полубезумный изобретатель сначала хотел выгнать Герения из лаборатории, а потом принялся кричать на меня. Наконец, после долгих увещеваний он сделал-таки чертеж и список необходимых материалов и отдал нам.

После этого я обещал Калиясу, что сегодня же привезу новый прототип и мы выбежали из мастерской. Я на ходу приказал Герению сделать с чертежа пять копий, дождался, пока он немедленно выполнит поручение, стоя у него над душой и сразу забрал все полученные бумаги. Затем вручил ему список и приказал немедленно привезти во дворец материалы и кузнецов с подмастерьями и рабочими. Все это время Камахан, неотступно следуя за мной, недоумевающе смотрел, как я суечусь и улыбался.

Ради сохранения режима секретности я решил, что они будут работать здесь, во дворце. Только после того, как слуга уехал в город за покупками, а солдаты перенесли опытный образец в мои покои и тщательно его спрятали, я позволил себе успокоиться и чуточку расслабился.

Между тем, отдыхать и почивать на лаврах все еще было рано. Сегодня я должен был еще встретиться с епископом Неоном, причем священник уже приехал и ожидал меня в одном из тронных залов. Он был слишком влиятельным человеком, чтобы я мог заставить его долго ждать, поэтому, едва разобравшись с архитронито, я тут же поспешил к нему.

По дороге я стонал и кряхтел, сетуя на то, что бегать мне императору, приходится больше всех, в то время как остальные придворные и все мои подчиненные ходят вразвалочку.

Епископ, с которым я уже успел шапочно познакомиться, сидел на стуле возле одного из столов, в помещении рядом с тронным залом, там, где я уже принимал когда-то Таника. Эта комната устраивала меня по многим параметрам, она была светлой, компактной, уютной и обладала всем самым необходимым для непринужденного проведения переговоров.

При виде меня епископ не поднялся, а, наоборот, прикрыл глаза, сложил руки и забормотал слова молитвы. Вот ведь какой въедливый старик, хочет наказать за то, что я опоздал к встрече и теперь заставляет ждать. Ну ладно, я не настолько гордый, могу подождать, даже помолиться вместе с ним. Присев рядом, я тоже начал повторять молитву, иногда замолкая и слушая, что там говорит епископ. Поскольку мне не было необходимости закрывать глаза, я в то же время посматривал на собеседника.

Наконец, священнослужитель счел, что достаточно наказал меня за гордыню и отсутствие пунктуальности, вздохнул и открыл глаза.

— Приветствую вас, епископ, — тут же сказал я. — Благодарю вас за то, что дали возможность ощутить единение с Господом Богом нашим, я так давно в этом нуждался.

Епископ поглядел на меня маленькими глазками, пронзительно смотрящими из-под набрякших век. Весь он был грузный, солидный, значительный, в богатых, украшенных позолотой одеждах, на шее висела тяжелая золотая цепь. При этом старик походил на небольшого белого бульдога, безразлично посматривающего на окружающих, но я видел, что это маска, надетая намеренно, чтобы сбить окружающих с толку. Неон был одним из самых умных людей в империи и неуклонно вел политику по внедрению христианства во все сферы жизни римлян.

В последние годы христианство приобретало все больше последователей и виной тому во многом была слабость государства. Когда верхи не могут обеспечить защиту и богатство для граждан, им приходится обращаться к небесам, чтобы получить желаемое оттуда. И если религия не могла дать то, чего хотели люди, то она хотя бы обещала предоставить это после смерти, в том числе и справедливое наказание для грешников.

Поэтому, чем больше душ приобретало христианство, тем меньше их теряла империя и мне надо было срочно с этим что-нибудь делать. Наступит момент, как я знал, когда церковь станет очень могущественна и от ее слова будет зависеть то, пойдут ли люди за правителем. Уже сейчас многие горожане отвернулись от старых языческих богов и становились христианами. Мне надо было вступить в союз с церковью, чтобы она нашептывала прихожанам о том, что