сидя в кресле, поглаживая при этом ворона, умостившегося на ручке. Калдор, по обыкновению, принялся шарить по местным шкафам и сундукам. Ослябя начищал обещанный длинный меч, выкованный таморскими кузнецами, а Варвар скучал и метал ножи в стену.

— Вы должны немедленно покинуть помещение, — Эфит повысив голос, остановился у выхода.

Никто не обратил на него внимания.

— Я должен все тут сжечь! — прикрикнул он в нетерпении.

— Да ну? — ответил Эразм, не отрываясь от чтения.

— Вы должны были действовать деликатно! А теперь весь дом в крови. Куратор разорван на части, а ваш ящеровод напялил на себя его шляпу. Гильдия пришлет дознавателей. Нужно уничтожить все следы.

— Мне очень жаль, что люди пострадали… — Ослябя с восхищением глядел на блестящее лезвие. — Но они отказались сложить оружие. Я буду молиться за их души.

— А проблемы с местными властями вас не волнуют? — не унимался ветеран.

— Местные власти с нами в согласии, — равнодушно ответил волшебник. — Если бы убиенные оказались ашахитами, то народ мог бы потребовать суда. А так… кого волнует судьба напыщенных таморцев.

— Все равно ничего особенно ценного, — Калдор спускался по лестнице. У него на голове красовалась широкополая шляпа, украшенная серебряной брошью в виде пирамиды, окруженной лавровыми венками — знаком гильдии Хранителей.

Эта эмблема зародилась еще во времена подчинения ошиосских территорий Таморской Империей. Тогда имперские ученые впервые столкнулись с древними усыпальницами-пирамидами, разбросанными в пустынях Ошиосса. Поняв, что подобные памятники предтечей необходимо сохранить для будущих поколений, таморцы перевозили в Исиасполис все, до чего могли дотянуться.

Император той поры, Великий Сервий I Завоеватель, приказал возвести огромное монументальное здание, способное вместить тысячи находок. Золотые саркофаги, древние драгоценные вазы, магические артефакты и прочее, требовали обязательного учета. Тогда Сервий создал специальный институт Хранителей Древности, подчинявшийся напрямую Императору.

После смерти Завоевателя началась борьба за престол среди восьми императорских сыновей, затянувшаяся на десяток лет. В те смутные времена институт оказался предоставлен сам себе, а накопленные богатства позволяли влиять на политику Империи. Чиновники, генералы, да и сами претенденты на престол заискивали перед Главным Хранителем, высшим должностным лицом в институте, вымаливая денег на военные и политические кампании.

Таким образом, Хранители перестали зависеть от императорского трона, а наоборот — сами решали, кто достоин стать правителем государства или губернатором в провинции. Возможно, это одна из причин, что привели Тамор к упадку. Как бы то ни было, институт назвался гильдией, подчеркивая частный и независимый характер организации.

На первый взгляд, содержание отделения гильдии в Анвиле не имело смысла. Но из Сулифы в городок проникали различные слухи и наводки на магические вещи, что ныне ценились куда сильнее золота. Эфит понял, что Змей добывал информацию, а может и что-то материальное, работая напрямую с высшим руководством. Потому крайне важно отвести от себя все подозрения.

Он решительно подошел к Калдору и сорвал с него головной убор. На что дрессировщик пожал плечами и вышел на улицу, чтобы отмыть динозавра от крови.

— Нужно уложить трупы на кровати, — ветеран обратился к Ослябе. — Как будто они задохнулись от дыма и сгорели.

— Хех, — усмехнулся Эразм. — О, вижу достойного члена нашей скромной боевой компании. — Не стану вам мешать, — он медленно поднялся и отправился отдыхать в шатер.

Когда волшебник вышел, труп Адама вдруг зашевелился. Ослябя, сообразив в чем дело, молниеносно раскроил череп Змея.

— Ты что наделал?! — закричал Эфит.

Со второго этажа послышались удары топора о пол. Ветеран с тревогой посмотрел на паломника, а тот улыбнулся и пожал плечами.

— Мертвяки восстают же. Забыл сказать, — Ослябя почесал затылок, отер лезвие меча о одежды трупа и потянул его наверх. — Все равно его ящер погрыз, не сошло бы за удушение, стало быть.

Эфит испугался не зря. Варвар оставил от голов мертвецов только кроваво-мозговое месиво.

— Да что за проклятие! — глаза ветерана потемнели. Частота его дыхания усилилась. А в ладонях показался едва различимый свет.

— Расслабься, — северянин ухмылялся. — Теперь проклятие снято. А-ха-ха-ха-ха-ха, — он заржал и громко потопал по ступеням вниз.

Пока ветеран боролся с нарастающей яростью, Ослябя перетаскал то, что осталось от обитателей дома на кровати. После вышел в середину комнаты, перекрестил себя и принялся молиться в слух.

— О, госпожа Эсмей! Обласкай души убиенных. Пусть их помыслы черны, а души увязли во грехе, но позволь заблудшим обрести покой.

Паломник не успел закончить. Огонь сорвался с ладоней ветерана. Струя огня пронеслась мимо и ударила в труп Змея. Ослябя отскочил и повернулся, но Эфит уже опустил руки. От него к потолку поднимался серый дым.

— Ты что, чародей?

— Нет, — страж опустил взгляд. — Использую магические свитки, — он похлопал рукой по перевязи со свернутыми пергаментами.

— А. Ну ясно, — паломник пожал плечами. — Приходи к шатрам, мы с дедушкой собирались помочь крестьянам местным. Вместе, стало быть, интереснее, — Ослябя, улыбнувшись, махнул рукой. — Ладно, не благодари! — Он весело спустился вниз, оставив стража наедине с разгоравшимся трупом.

Лунный свет хорошо освещал улицы. Паломник шел мимо покосившихся лачуг, гордо размахивая новым оружием. Здоровенный волкодав облаял парня из-за низкого, местами развалившегося дувала. Ослябя попятился и чуть не наступил на нищего, сидящего с протянутой рукой.

— Ой, прости, добрый человек, — парень с тоской поглядел на лохмотья, висевшие на худом теле. — Ща, обожди, — он скинул со спины дорожную сумку и запустил в нее руку. Нащупав последние три серебряника, паломник ссыпал их в ладонь попрошайки.

Нищий вцепился в протянутую кисть, припал к ней губами и тут же вложил в нее записку. После это раскланялся и поспешил удалиться. Ослябя недоумевая смотрел ему в след.

— Вот чудак, — парень почесал затылок и повертел в руках кусок желтой бумаги. — Это ж эта… как ее… такой у нас и не бывало. Все на пергаментах этих, — в конце концов, паломник развернул записку и принялся читать, с трудом вспоминая буквы. — Р… а… д-д-д… ч… т-т… о-о-о-о… е-е-е-е… щ-щ-е-е-е… Да ну его! Все равно ничего не разглядеть, — махнув рукой, Ослябя направился к Эразму.

Эразм листал гримуар сидя в кресле, недовольно поглядывая на Шахриет, что все еще спала на его кровати. Ворон пристроился у ее изголовья и чистил перья. Шатер освещали несколько свечей и угли, томившиеся в жаровне рядом с волшебником.

— Дедушка! — паломник ввалился в шатер, откинув полу. — У меня тут письмо.

— Что еще за письмо? — не отрываясь от чтения ответил лорд Пифарей, даже не взглянув на собеседника.

— Это… ну, от нищего, стало быть.

— Ты напился что ли? — Брюзгливый поднял взгляд.

— Да как же… не… во, — парень протянул бумажку, успевшую намокнуть от пота.

Эразм с недовольным видом