сторонники теории «бытия» затаились в подполье, а при университетах ввели должность надзорного инквизитора, который отныне проверял любое исследование на наличие ереси. В те времена Эразм и обозвал Императора Охиоса ослом за то, что тот позволил Церкви вмешиваться в дела ученых.

— Подожди! — кричал Ослябя северянину. — Пусть говорит.

— Вы зачем сюда пришли? Убить бедного Видли? — из глаз огра капали крупные слезы.

— А не ты ли убил того беднягу? — вмешался Эфит, взяв в руки один из свитков, что висели на груди.

— Он тоже пришел убить бедного Видли… — полувеликан повернулся к героям боком, показывая свежую зияющую рану. — Этот меня мечом резал. Что делать было?! Я только овец воровал, — продолжал хныкать тот. — И то, чтобы покушать… никого не трогал Видли… никого не убивал…

— Мы не можем его убить, — твердо заявил Ослябя, загородив огра. — Может зло и создало этот убогонький род, но этим существом зло не управляет.

— Что он несет?! — железнобокий оглядел собравшихся.

— Пожалейте Видли! Пожалуйста, пожалейте!!! — огр плакал, словно дитя.

— Хех, — Калдора забавляла эта ситуация. — Давайте его выгоним, да и все. Чего-то и правда не хочется сражаться со слюнтяем, — дрессировщик порадовался, что оставил питомца снаружи, и продолжил рыскать по углам.

— Мне это надоело! — заорал Варвар и, протаранив паломника, бросился в атаку.

Шалилун последовал за товарищем. Эфит сделал вид, что читает заклинание со свитка.

— Что еще за клоунада? — недоумевал, глядя на него Эразм. — На такое разве что тупица купится. Хотя… — он оглядел собравшихся и махнул рукой.

Варвар рубанул врага топором, но огр успел сгруппироваться и отразил удар тяжелой палицей, что стояла у стены. Орк прыгнул следом и рубанул сбоку. Лезвие глубоко вонзилось в плоть. Противник закричал и выронил оружие.

Следующий удар Шалилун нанести не успел. Тяжелый кулак поразил его прямо в лоб. В глазах орка потемнело и зеленоватый отлетел в сторону. Северянин воспользовался моментом и занес топор для удара в висок, но огр успел и на этот раз. Он отпрыгнул в сторону. Лезвие просвистело и раскроило ухо. Кровь побежала по щеке. Полувеликан схватился за рану ладонью. Варвар ударил еще раз, целя в колено. Враг снова пытался уйти от лезвия, и топор брякнул по каменному полу. Калдору показалось, что в стороны полетели камешки, но это оказались огрские пальцы правой ноги. Он зарычал и схватился за обрубок ступни, неуклюже подпрыгивая на одной ноге.

Северянин намеревался закончить начатое, но Ослябя загородил собой монстра, встав перед ним с мечом. Варвар рассвирепел и уже паломник отступал под градом ударов. Огр продолжал плакать и молить о пощаде, но страж решил, что затраченного времени на чтение магического свитка достаточно, а потому сжал кулак. Пергамент в его руке вспыхнул, как вспыхнула и голова огра. Страшный вопль оглушил собравшихся.

Все замерли, уставившись на полувеликана. Ослябя и Варвар застыли с занесенным оружием. Монстр кричал. Его лицо и волосы пылали. Страшные ожоги тут же расползлись по плоти, а запах паленой кожи и волос мгновенно наполнил пещеру. Огр побежал, опрокинув котел с варевом, он, словно тараном, ударил головой в скалу. Раздался неприятный треск и все смолкло.

Паломник, в ужасе от страшной смерти, хватал ртом воздух, пытаясь что-то сказать. Варвар с размаху пнул его в пах носком сапога, и направился к трупу.

Эфит поправил на себе одежды и с довольным видом вышел наружу. У расщелины его нагнал злой северянин и прижал ветерана к скале.

— Ты! Испортил шкуру… эта башка теперь ни на что не годится!

— Спокойнее, друг мой, — Эфит легким движением положил руки на плечи Варвара. — Разве такой трусливый и презренный зверь заслуживает того, что стать трофеем столь славного и могучего воина?

Железнобокий задумался и отпустил стража.

— Уродливой головешке не место среди твоих трофеев, — продолжал ветеран. — Я видел коллекцию голов у шатра. Это несомненно вызывает восхищение.

— А что делать с этой? — Варвар поднял перед собой обгоревшую голову огра.

— Сдай ее Нахиору. Уверен, он отблагодарит монетой, — Эфит приобнял собеседника за плечо. — Идем, обсудим наше сотрудничество, — страж с хитрой улыбкой поглядывал на ящера, что отдыхал в теньке, но пока что оставил этот козырь в рукаве.

Глава VII. Суд

— Надо на пятках попрыгать, говорят, что помогает, — посмеивался Калдор, глядя как Ослябя корчится от боли.

Волшебник ворошил посохом пепел, оставшийся после сожженного свитка Эфита.

— Вре-е-е-т! Лже-е-е-ц! — прогорланил ворон, сидя на плече хозяина.

— Да знаю я! Умник, — раздраженно ответил Брюзгливый. — Не уж то и правда… впитывает энергию… хм… — Эразм поглаживал бороду в раздумьях. — Вот он удивится, когда попадет в Сулифу, — лорд улыбнулся, глядя на ворона.

— Это вы о чем? — дрессировщик подошел к волшебнику, закрывая крышку бурдюка.

— Ты набрал жидкость из бочки? — повернулся Эразм.

— Ну да. Это вроде какой-то огрский спирт или брага.

— Не хочу знать для чего тебе эта бурда, — Брюзгливый обогнул собеседника и направился к выходу.

— Милорд! — окрикнул его сидящий на камне Ослябя. — Подождите, милорд.

Волшебник нехотя остановился, тяжело вздохнул и поплелся к паломнику.

Орк тем временем очухался, попинал труп огра, заглянул в перевернутый котел и, выловив оттуда покусанную баранью ногу, поспешил за ушедшим северянином. Дрессировщик в свою очередь, обшарив все, охладел к локации и оставил волшебника и паломника одних.

— Я должен похоронить того воина, — Ослябя с горечью в голосе указал на подвешенный труп, — ну и Видли тоже.

— Сдурел?! Для этого здоровенного мешка нужно котлован рыть, а у тебя даже лопаты нет.

— Я камнями заложу.

— Ладно, а я пока почитаю. Снаружи есть удобное местечко…

— Дедушка… скажи… что делать, если зло сильнее? Как его одолеть?

— Хм… — Эразм погладил бороду и примостился рядышком с паломником на камень. — А что для тебя одолеть зло? Убийство?

— А как еще… — Ослябя смутился. — Получается.

— Так разве убийство, само по себе не является злом? Пусть даже ради избавления мира от чего-то страшного и омерзительного. Убийство злого человека не означает победу над темными силами, которые им движут. Скорее наоборот. Загубив живую душу, отправив ее в Преисподнюю, ты никак не излечишь ее. Она уже не сможет обратиться к добру, навсегда погрязнув во зле, которое ты пытаешься искоренить, — Эразм снисходительно улыбнулся. — Болел ли ты когда-нибудь?

— Да… бывало… мамка меня в бане отпаривала, да настойками на травках отпаивала.

— Ну вот. Она излечивала скверну, что одолевала твое тело. Справилась с ней, позволив тебе творить добро в дальнейшем. Так же и тут.

— Так что же? — Ослябя почесал затылок. — Раз убить нельзя, то запугать надо? Ну, чтобы, стало быть, желание