Вышедший нам навстречу демон меня удивил. Такие обычно не вступают в личные переговоры. Не снисходят. Впрочем, может, это не правитель области, как мне сперва показалось. Может, я просто ошибся. Можно спросить у айн, кто он таков, но сейчас даже мысленный разговор будет заметен.

Нет-нет, так не пойдёт. Для начала мне нужно прочно забыть о таком явлении, как чужое мнение. Сейчас есть моё мнение и моё поведение, а ещё поведение оппонента. Больше ничего в этом мире меня волновать не должно. Только самоуверенность может стать для меня опорой — заменой моей айн.

Я ждал вопроса: «А ты кто таков?», но, как оказалось, ошибся. Демон, смотревший на меня бесстрастно, как делают абсолютно все эти существа в любых жизненных ситуациях (Тиля в счёт не шла, я ведь общался напрямую с её сознанием, а не с чувством собственного достоинства, воспринимал её сквозь призму собственных представлений о типовых реакциях, и демоница отчасти становилась такой, какой мне хотелось её видеть), похоже, весьма силён. И мне незнаком.

Впрочем, разве я могу с уверенностью говорить об этом? Так, процентов на шестьдесят в лучшем случае. Да, для меня высшие демоны — больше не безликая масса, они отличаются друг от друга, они — личности. Но однако ж…

— Я тебя знаю, — произнёс он, выдержав значительную паузу, вполне в духе английской театральной школы. — Ты учился у Хтиля.

— Я много у кого учился.

— А он много бы дал за то, чтоб заполучить тебя обратно.

— Хтиль не умеет достойно признавать поражение? — Я позволил себе усмешку, свободную, как ветер, от всяких неприятных ощущений или стеснения.

— Поражение поражением, но ты его разозлил. Очень сильно.

— Я это уж как-нибудь переживу.

— Уверен?

— К чему ты ведёшь? Хочешь сделать Хтилю подарок?

— Ты стал бы отличным подарком не только Хтилю, но и трём-четырём моим соседям. Им — в первую очередь.

— И откуда такая забота о чужих интересах?

— Детонация и распадение Сафаили — тоже ведь твоих рук дело?

— Он говорит о последствии низведения зева в Яворе, — кротко пояснила айн.

Я, не оборачиваясь, сделал краткий запрещающий жест в её сторону, но справка оказалась кстати. И потому в жесте не было раздражения, только твёрдость. Как бы там ни было, от её вмешательства я ничего не потерял, это чувствовалось. Разве что взгляд собеседника ненадолго обратился на демоницу, и она получила кусочек его внимания.

— Тебя я не знаю, — заявил он.

— Её тебе знать и не надо. Говори со мной. И говори по делу. Трудно поверить, что ты ходишь на поводке у своих соседей, только и думаешь, как угодить им, чем их осчастливить. Я в это не верю.

— Считаешь, меня случившееся в Сафаили не может касаться?

— Конечно, может. И касается. От перераспределения потоков те, кто не потерял свои земли, только выиграли. Значит, ты тоже. Так отчего тебе иметь ко мне претензии? Разве что поблагодарить.

— Ты изумишься, узнав, что у демонов тоже есть чувство, сходное с вашим патриотизмом.

— Так… И ты пришёл мстить Монилю?

Пауза. Интересно, о чём он думает. Я тоже поспешно соображал.

— Зачем я пришёл, тебя не касается. Но с тобой есть беседа. Что ты там натворил в Ишнифе — дело Хтиля. И в своих родных мирах можешь устраивать что хочешь. Но Сафаили — другое дело.

— Беседа в любом случае будет происходить не со мной, а с Монилем. И дело будет решаться с Монилем. А не со мной.

— Что ты имеешь в виду?

— Попробуй догадаться.

Демон оценил взглядом Кербала, потом — магов, стоящих за моей спиной. Потом снова уставился на айн. Я обернулся — моя спутница легкомысленно улыбалась и «делала лицо». Демонстративно. А девочка соображает. У неё опыта достаточно, если она что-то допускает в ходе переговоров, значит, это служит основной цели. Проблема в том, что мой собеседник может показаться Тильке вполне подходящей заменой моей особе. А что, если она предпочтёт покориться ему, своему соотечественнику? Он ей не враг, а если и враг, то не первейший.

Но тут я ничего, ровным счётом ничего не могу сделать. И оставалось только хранить уверенное выражение лица и пялиться на демона вызывающе. Айн играет свою игру, а я вынужден подкреплять свою. И что перевесит?

— Что монильцам делать в наших краях? — наконец осведомился мой собеседник.

— Мы ведь не спрашиваем, что нужно было вам, когда вы припёрлись в наши края, — звучно произнёс Кербал тоном опытного дипломата.

— Дверь демоническим войскам в человеческий мир тогда открыл один из ваших правителей!

— Который находился под контролем айн Варделиш.

— Это ваши внутренние проблемы.

— Так ли? Глубокоуважаемый называет нашими проблемами столкновение с вашим артефактом, который был создан вами и вами же к нам принесён. Вы же не станете утверждать, что магический предмет сам к нам приполз? Сквозь преграды пространств и сквозь время.

— Долго же вы собирались, чтоб отомстить. С тех пор уже лет двести прошло.

— Толковые кампании с бухты-барахты не организуются, — отрезал я. — И вообще — какое ваше дело, глубокоуважаемый обитатель отдалённой области? Ты ведь не здешними землями правишь, я ведь знаю наверняка. Ты и все твои соседи хотите официального объявления войны? А шнурки вам не погладить? Пусть тот, чьи границы мы нарушили, претензии и предъявляет. Хотя вообще странен такой разговор. Что, у демонических и человеческих миров уже построены дипломатические отношения? Нет, не построены. Каждый к другому ходит, сколько хочет, а тут вдруг кто-то сторонний предлагает объяснения давать. Ага! Ещё чего!

Мой оппонент смотрел и молчал. Мне казалось, я понимаю, о чём он думает: энергетические пути и магические узлы не стянуты в эти края, армии не подведены, и если действительно в глубине пылевого облака скрываются готовые к бою монильские войска… Да ещё если не только монильские… Снова оценивающий взгляд брошен на айн. Он явно её не узнал… Хорошо. Демоница продолжала вызывающе улыбаться.

— Давай, — промурлыкала она вдруг, косясь на меня, словно разрешение испрашивала. — Атакуй. Сколько соседей будут счастливы заполучить тебя в подарок?

Не знаю, её ли фраза, или мой настрой подействовали как последнее доказательство. Не знаю, что решило сомнения этого демона. Однако он вдруг развернулся и ушёл, а за ним поспешили все его спутники. Их оказалось немало, и все они определённо боялись поворачиваться ко мне спиной.

Я стоял и смотрел им вслед. Мне и самому стало страшно до икоты. Хорошо хоть, что страх этот проявился только сейчас, а до того дремал себе в загашнике и не беспокоил. Коленки сразу ослабли, и пот выступил на висках. И с места-то двинуться было не под силу, потому что казалось — я не удержусь, рухну. А они ещё могут обернуться, заметить…