как тогда называли ядерный реактор. Атака японцами Пёрл-Харбора и вступление Америки во Вторую мировую войну привело к тому, что создание атомного оружия было признано в США приоритетным направлением. В Германии же, не имевшей столько ресурсов, финансирование ядерных исследований шло по остаточному принципу, Гитлер не верил в создание атомной бомбы до окончания войны на Восточном фронте. А т о, что война будет затяжной, показали тяжелейшие компании зимы 1941-42 годов и поражение гитлеровских войск под Сталинградом. А тут ещё и британские спецслужбы провели секретную операцию «Ганнерсайд», в ходе которой вывели из строя тот самый завод в Норвегии. Остатки запасов тяжелой воды (оксида дейтерия) уничтожили норвежские партизаны. Германские исследователи окончательно перешли в режим «подсоса»: ни денег, ни ресурсов. Тем временем конец войны был близок, в январе 1945 года группу учёных под руководством Гейзенберга и почти завершённый ими ядерный реактор В-VIII вывезли из Берлина в сторону границы со Швейцарией, в деревушку Хайгерлох. Там работы продолжились и шли даже тогда, когда война уже фактически закончилась. Нехватка тяжёлой воды и урана привела к неудачной попытке запустить цепную реакцию 23 марта 1945 года, а в мае-июне Гейзенбера и девять его соратников арестовали американские спецслужбы и тайно вывезли на территорию Великобритании в ходе операции «Эпсилон». Немецких физиков американцы разместили в поместье Фарм-Холл, это в окрестностях Кембриджа, которое просто нашпиговали прослушивающими устройствами. Это и была главной задачей операции «Эпсилон» — определить, насколько близко немцы подобрались к созданию ядерной бомбы. Результаты потрясли обе стороны: американцы вдруг поняли, что со стороны Германии можно было не ожидать в ближайшее время практического применения ядерного оружия, а немецкие физики, в свою очередь, оказались в шоке от продемонстрированных им результатов атомной бомбардировки японских городов Хиросимы и Нагасаки. Как оказалось, до последнего момента Гейзенберг и его коллеги были свято уверены, что опережают в своих исследованиях практически все страны. Таким образом немецкие физики вроде бы остались за рамками… Но всё оказалось не так просто…

Судоплатов отметил, что недавние студенты внимают ему с таким почтением, будто слушают лекцию любимого педагога, и усмехнулся… Говорить он умел, но и умел ценить искусство слушать своих собеседников. Эти двое ему определённо нравились.

— Проблема всплыла совершенно неожиданно. Не стану останавливаться на подробностях, с ними вы потом ознакомитесь сами, скажу только, что несколько германских физиков-ядерщиков сумели уйти от американской, британской и прочих разведок и осели в Латинской Америке, которая уже давно даёт приют беглым нацистам

— В Аргентине! — не удержался и вставил Иван. Котов хотел его одёрнуть, но генерал жестом остановил своего коллегу:

— Именно, Скиф… «Крысиные тропы» в Европе, целый тайный подводный флот Дёница… Мы до сих пор точно не знаем, сколько точно военных преступников ускользнули этим путём от возмездия. А теперешний аргентинский диктатор, Хуан Доминго Перон, просто одержим идеей создания собственной атомной бомбы и вступления в «ядерный клуб». И ему, кстати, ничто не может помешать это сделать. Ничто и никто. Кроме вас, надеюсь…

Иван и Андрей переглянулись.

— Так значит…

— Да, курсанты, основной вашей задачей станет поиск и уничтожение германских физиков-ядерщиков, бежавших в Аргентину. В кратчайшие сроки. Вы станете одними из первых сотрудников вновь создаваемого Бюро № 1 Министерства государственной безопасности СССР по диверсионной работе за границей. И эта миссия станет первым заданием наших новых «бюрократов», как нас уже успели окрестить злые на язычок бумагомаратели с Лубянки. Полномочия мне, как начальнику службы, товарищ Берия дал весьма широкие, но это не снимает с нас ответственности за скорейшее и чёткое выполнение этого непростого задания. Вы остаётесь в непосредственном подчинении товарища Котова, он же и возглавит вашу группу во время выполнения задания. И сроки будут, предупреждаю, весьма сжатыми…

Андрей поднял, как школьник, руку.

— Да, курсант Фома?

— Сколько времени отцы-командиры нам дали на подготовку?

Судоплатов усмехнулся:

— Да, почитай, что и ничего совсем… Через два месяцы вы отправляетесь. Ещё вопросы есть? Ну, коли нет, так за сим закончим, у меня дела. Майор, выйдем-ка, покурим…

Надев фуражку, генерал-майор козырнул вскочившим курсантам и вышел в коридор. Бросив «Ждите!», Кот последовал за ним своей скользящей, словно бы плывучей походкой.

Когда офицеры вышли, Иван повернулся к Андрею:

— Ну, и как тебе эта хохма? За два месяцы они собираются выстрогать из двух недоделанных бойцов невидимого фронта! Или я сошёл с ума, или мир перевернулся…

Андрей только руками развёл.

— Им, наверное, виднее… Всё по старинным рецептам. Помнишь, «Искусство войны[36]», ну, нам ещё на лекции оттуда фрагменты читали? «Бей врага там, где он не ожидает». Это как раз про наш случай. Павел Анатольевич сказал, что в Латинской Америке у наших органов пока с позициями что-то не очень… Следовательно, никто и не ожидает, что из Союза приедут спецы по их душу.

— «Спецы», — Ивана просто переполняла ирония. — Это мы-то «спецы»? Три «ха-ха», мой юный друг! Мы пока ещё — симбиоз полу-филолога и недофизика. Из нашей тройки единственный по-настоящему полезный в деле человек — товарищ Кот, а мы при нём в качестве пары подвижных, ну, относительно, мишеней. Однако, посмотрим, что себе думают наши начальники… Не думаю, что столь могучий государственный аппарат станет тратить средства и время на пустой проект в нашем лице. Следовательно…

— Следовательно, — подхватил Андрей, — занимаемся своим делом и старательно ждём результата.

Тем временем в беседке возле спортплощадки Котов сдержанно доказывал Судоплатову свою позицию:

— Да пойми ты, Павел Анатольевич, мы практически ничем не рискуем! Да, нет у нас сегодня налаженной сети в Аргентине, ну и что? Наша группа готовится работать именно в условиях полнейшей автономии. Управление ничем не рискует: репутационные риски также сведены к минимуму. Иван, по легенде, испанец, что объясняет его кастильский вариант языка, заниматься вплотную диалектами у нас нет не времени, ни, честно говоря, желания… Его задача — светские беседы, высшее общество Буэнос-Айреса. Бывший студент Мадридского университета, антрополог…

— Почему — антрополог? — приподнял брови генерал-майор. Кот рассмеялся:

— Папашка его, если вы помните, Павел Анатольевич, академик который, профессор антропологии. Сынок многого у него нахватался, в детстве по раскопкам с батюшкой катался, читал много. Для салонной болтовни сойдёт.

— А второй? Тоже антрополог? — майор отметил добродушную иронию в словах начальства, тайком вздохнул с облегчением — его план начинают понемногу если и не одобрять, то хотя бы признавать.

— Никак нет! Андрей… курсант Фома, то есть, по легенде — выходец из немцев Поволжья, был интернирован в 1941, ещё ребёнком, родители потерялись, вырос в Германии, закончил факультет физики Университета Вольфганга фон Гёте, во Франкфурте-на-Майне.