— Кое-что… кое-что случилось. Меня задержали. А когда я пришел сюда, то не мог войти, не привлекая внимания… — Пифлит пошатнулся, и вовсе не потому, что притворялся пьяным.

Сделав два быстрых шага, Таргор оказался рядом и успел подхватить падающего человечка. Плащ на груди Пифлита распахнулся, и Таргор увидел расползающееся на его груди темное пятно.

— О боги, да что с тобой?

Пифлит слабо улыбнулся.

— Какие-то бандиты на перекрестке — думаю, местные грабители. Я убил двоих, но остались еще четверо.

Таргор выругался.

— Я встретился с ними вчера, — сказал он. — Тогда их было двенадцать. Я удивлен, что они так быстро принялись за старое.

— Надо же человеку как-то зарабатывать империалы. — Пифлит поморщился. — Это был последний удар перед тем, как я вырвался. Наверное, не смертельный, но, клянусь богами, больно!

— Тогда пошли. Надо заняться раной. Сегодня, в ночь полнолуния, у нас есть и другие дела, а ты мне нужен рядом. А потом мы с тобой проделаем магический фокус.

— Магический фокус? — переспросил Пифлит и поморщился, когда Таргор снова поставил его на ноги.

— Да. Мы вернемся на тот перекресток и превратим четверку в ноль.

Рана Пифлита оказалась длинной, кровоточащей, но неглубокой. После перевязки коротышка выпил несколько чашек крепкого вина, полезного для кроветворения, и заявил, что готов ехать. Поскольку тяжелую физическую работу в запланированном ночном мероприятии предстояло делать Таргору, слова воришки наемника удовлетворили. Луна висела в небе еще высоко, когда они оставили за спиной «Хвост вайверна» с его посетителями.

Долина Силнор была продолговатой и узкой расщелиной, пересекавшей горы Кошачьего хребта. Когда всадники направили лошадей по узкой горной тропе к выходу из долины, Таргор подумал, что кота нужно долго морить голодом, чтобы его спина стала такой же костлявой и шишковатой.

Здесь, в горах, жизнь и шум долин казались бесконечно далекими. Леса были густыми и угнетающе безмолвными. Если бы не яркий лунный свет, подумал воин, могло показаться, будто они сидят на дне колодца. Ему доводилось бывать в местах и пострашнее, но мало где столь тягостное настроение одолевало его с такой силой, как в этой части Кошачьего хребта.

Кажется, атмосфера страха придавила и Пифлита.

— Здесь не место для вора, — сказал он. — Мы ценим темноту, но лишь как укрытие, когда подбираемся ко всяким блестящим штучкам. Приятно также продать потом краденое барахлишко и купить что-нибудь получше, чем мох и камни.

— Если все пройдет удачно, — ухмыльнулся Таргор, — ты сможешь купить себе небольшой город. А в придачу к нему столько игрушек и яркого света, сколько пожелаешь.

— А если нас постигнет неудача, то я, конечно, пожалею, что не остался на перекрестке сражаться с теми бандитами.

— Несомненно.

Некоторое время они ехали в почти полном безмолвии, нарушаемом лишь мягким постукиванием копыт. Извилистая тропка поднималась вверх, петляя среди кривых деревьев и одиночных валунов странной формы, на поверхности которых лунный свет выявлял едва заметные высеченные изображения. Почти все они были непонятными, и все — неприятными на вид.

— Говорят, здесь когда-то обитали Древние, — с наигранной небрежностью заметил Пифлит.

— Говорят.

— Давно, разумеется. Столетия назад. Но не сейчас.

Таргор кивнул и едва заметно украдкой улыбнулся, уловив нервозность в тоне Пифлита. Из всех ныне живущих лишь Дрейра Джарх и парочка других волшебников знали о Древних больше Таргора, но теперь уже никто не боялся этих выродившихся обитателей глубин. Если у древней расы еще и остались здесь какие-нибудь форпосты, так пусть нападают первыми. Кровью они истекают как и любое другое существо — хотя и медленнее, — и Таргор собственноручно уже отправил в ад немалое их число. Пусть идут! Сегодня ночью они волновали его меньше всего.

— Ты ничего не слышал? — спросил Пифлит.

Таргор сильной рукой натянул поводья, останавливая своего коня по кличке Черный Ветер. И точно, где-то вдалеке раздавались писклявые звуки, напоминающие…

— Музыка, — буркнул он. — Наверное, тебя будут ждать развлечения, без которых ты так страдал.

Глаза Пифлита расширились.

— У меня нет желания встречаться с этими музыкантами.

— Возможно, у тебя не будет выбора. — Таргор посмотрел на небо, затем на узкую тропу. Странная музыка смолкла. — Тропа к ущелью Массанек пересекает горы здесь и ведет в этом направлении.

Пифлит сглотнул.

— Я знал, что у меня будет повод пожалеть, что я отправился с тобой.

— Если эти дудочники окажутся самым худшим, что мы услышим или увидим сегодня ночью, — ответил Таргор, негромко рассмеявшись, — и мы найдем то, что ищем, ты проклянешь себя уже за то, что колебался.

— Если, воин. Если.

Таргор развернул жеребца вправо и двинулся по почти невидимой тропе, уходящей в густую тьму.

Долина Массанек, залитая лунным светом, напоминала огромного темного зверя, чья дурная слава усугублялась долгим одиночеством. Даже деревья на горных склонах замирали, не спускаясь в нее, словно опасались коснуться ее почвы; росшая там трава была короткой и редкой. Ущелье было шрамом в лесной чаще, пустым местом.

Почти пустым, отметил Таргор.

В центре, частично окутанное начавшим подниматься туманом, виднелось большое кольцо из камней. Внутри кольца располагался курган.

Пифлит склонил голову набок.

— Музыка опять стихла. С чего бы это?

— Если пытаться понять смысл подобных штучек, можно и свихнуться. — Таргор спешился и привязал поводья к ветке дерева.

Жеребец уже нервничал, хотя всю жизнь ходил по тропкам, о которых другие лошади и не подозревали. Нет смысла тащить его вниз, к середине ущелья.

— С той же легкостью можно свихнуться, если попытаться понять смысл всего этого. — Пифлит уставился на высокие камни и вздрогнул. — Нехорошо осквернять могилы, Таргор. А осквернять могилу волшебницы с дурной репутацией можно лишь полностью отвергнув здравый смысл.

Таргор вынул из ножен Жизнегуб. Прохладный свет луны окрасил руны серебристой голубизной.

— Будь Ксалиса Тол жива, ты бы ей понравился, маленький вор. Мне говорили, что у нее имелся целый гарем невысоких и хорошо сложенных парней вроде тебя. С какой стати ей менять привычки? Лишь потому, что она умерла?

— Не шути так! Слова «обрученный с Ксалисой Тол» стали синонимом скверной сделки — несколько дней сводящего с ума блаженства, а затем годы мук. — Вор прищурился. — В любом случае ей предстоит встреча не со мной. Если ты передумал, что ж, хорошо, но я не пойду туда вместо тебя.

— Я не передумал, — оскалился Таргор. — Я только подшутил над тобой — уж больно ты был бледен. Но, наверное, твоя бледность из-за лунного света. Ты захватил свиток Нантеора?