наполнялся и становился более правильным. Более собой.

Человек затрепыхался, и Давиде сдавил его конечностями как удав, сломав кости. Продолжил.

А потом блаженство прервали и очень грубо: накинули на шею горячую штуку и постарались оттащить. Это было даже смешно. Но назойливо!

Он встал, сбросив глупца, обернулся и увидел слабую цель. Она кричала — он не различал. Женщина, что куда веселее. Женщин можно не только пить.

Цель наставила на него нечто опасное — он помнил — однако оно не работало. Несколько раз щёлкало, и ничего не происходило.

Он сделал шаг. Другой. Его забавляло, как она нападает и боится одновременно, как мечется на месте, зная, что не убежит. Почему-то она походила на зажигалку, в которой закончилось топливо, но кто-то исступлённо нажимает на кнопку в надежде на последнюю искру. Только мозг пока не восстановился до конца и не мог расшифровать метафору.

Третий шаг. Тепло. Запах адреналина. Запах женского тела. Она орёт ему в лицо, глаза расширены от ужаса. И вдруг слова пробиваются через пелену:

—Я не добыча! Я помогаю! — это его язык, тонкий и певучий. Проникает на подкорку и будит другого Давиде. —Давиде Гвидиче! Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины1…Давиде, остановись, я не добыча!!!

Она плачет.

Молния рассекает реальность, высвечивая одно слово: Ада. Знакомая. Своя?

Он возвращается к пойманному, уже к другой точке, где проще взять кровь. И лишь когда допивает досуха, пересекает черту обратно.

Она стояла точь-в-точь как во время их первой встречи: напряженная, с цепью в руке. И с пистолетом в другой. Мокрая как мышь, руки подрагивают.

—Он?...

—Мёртв. Лучше он, чем ты, правда?

Девушка сделала глубокий вдох, потом резко согнулась, и её вывернуло. Следовало её поддержать, успокоить, но он вряд ли подходил сейчас на эту роль. Поэтому принялся изучать тело. Костюм типовой, на поясе кобура и ножны, карабин для цепи. Документов и телефона нет, естественно. Как ни странно, девушка тоже подошла посмотреть.

—Знаешь его?

— Да, — ответила она сдавленно. — Он заходил в магазин, где я работаю.

Кажется, её опять мутило.

—Ада, послушай. Ты всё сделала правильно. Ты видела, что они творили? «А если стал порочен целый свет, То был тому единственной причиной Сам человек: лишь он — источник бед, Своих скорбей создатель он единый».

—Иди к чёрту, — огрызнулась она на русском. А по-английски продолжила. — Надо вернуться, я координаты… того места оставила.

— Ты реально вызвала полицию?!

— Нет, блин, просто так ломанулась в пекло против трех ублюдков!.. Я и Орден вызвала! Они скоро прибудут, если только тут все не в сговоре как в Чикаго! — последнее предложение было пропитано такой ненавистью, что ему стало тревожно за Чикаго.

Они вернулись. Ада отстала от него по дороге, а затем появилась, прижимая к груди смартфон. Прислонилась к стволу и сползла вниз. Вид у неё был болезненный.

— У тебя есть еда? — спросил он.

Сам Давиде полностью вернул форму и теперь обшаривал поляну в поисках чего-нибудь интересного. Его мобильник и лоскуты одежды растоптали, электроника загнулась безвозвратно. В брошенной сумке обнаружился набор для пыток: плеть, щипцы, клеймо со знаком Ордена, шокер и ещё один топорик калибром побольше.

Охотница выудила из-под пуловера раздавленный в хлам энергетический батончик. Чувствовалось, что силы её оставляют, и она скоро уснёт прямо здесь. Он решил не тянуть с догадкой.

— Ты байхант. Недееспособная полукровка.

Она не ответила.

— У тебя светлые глаза, а сейчас ты в чёрных линзах, чтобы в темноте не светились. И я видел твой след в лесу. Тренируешься?

Молчание. Он сел напротив.

—Музыка в машине играла слишком тихо, когда мы встретились. Я тогда не понял… Но ты вылетаешь из боёвки как большинство полукровок. А потом тяжело войти снова. Ты очень смелая, Ада. Я восхищён.

— Я спасла тебе жизнь, — похоже, всё это время она перебирала разные аргументы и выбрала единственный приемлемый. — Не выдавай меня.

Он кивнул.

— Не выдам. И постараюсь сделать так, чтобы полиция тебя не тронула.

Она усмехнулась.

—Неслыханная щедрость!

— Я перед тобой в долгу, отважная девочка.

—Идиотка, — поправила она печально. — Дважды чуть не убили, и ты узнал мой секрет.

Приближались сирены.

1Данте, «Божественная комедия». Ада цитирует в оригинале.

ГЛАВА VII. НИКОГДА И НИЧЕГО НЕ ПРОСИТЕ

У вампиров, по сути, два возраста: биологический, т.е. на момент инициации, и фактический — общее количество прожитых лет. Поскольку мозг человека созревает постепенно, окончательно формируя все структуры лишь к 25 годам, у найфо под запретом инициации детей и подростков, ведь существо, обладающее сверхсилой, но без абстрактного мышления и контроля над эмоциями, способно нанести виду куда бОльший урон, чем самый опытный охотник.

Мария Лисач,

из книги “Открытая дверь”

Ада очнулась в камере. Последним, что она помнила, была духота полицейской машины, куда её полудовели-полудонесли. Боёвка не давалась организму легко, она высасывала подчистую, и после надо было плотно поесть и хорошо поспать. В боёвке байханты обретали силу и скорость, сравнимые с вампирскими, но лишь на ограниченное время — экстремальные способности требовали экстремального расхода энергии, а ресурс человеческого тела был ограничен.

Дежурный успокоил Аду, сообщив, что её не добудились и уложили, где смогли. А вообще они всё выяснили, остались формальности, и сейчас принесут еду. Принесли пакет жирного жира из «Мака», и Ада заглотила всё, почти не разжёвывая. Дала осмотреть себя женщине-доктору, затем час общалась с пожилым офицером, который начал с привета от Аркадия.

Пришлось несколько раз пересказать события ночи. Она пошла погулять. Да, вечером, в незнакомом лесу, рискуя заблудиться. Да, глупо, очень глупо, но она умеет ориентироваться по звездам. Конечно, не надо так делать, отвратительное приключение, больше не хочется… Ада спросила, как звали