Витя нажал кнопку спуска затвора, все улыбнулись и в этот момент, где-то далеко за лесом, но очень отчетливо прогремел взрыв. Земля дрогнула под ногами и небо вдруг потемнело так быстро, что можно было подумать, кто-то завесил его серой мрачной тканью.

От неожиданности они даже пригнулись, хотя Витя успел сделать кадр буквально за секунду до того.

— Что это было? — шепотом спросила Лена.

Шаров повернулся в сторону взрыва и покачал головой.

— Учения? Не должны ведь… не знаю… Ребята, срочно собираем вещи. Срочно!

Все похватали сумки и почти бегом направились по проселочной дороге, которая, изогнувшись мимо двух изб и длинного сарая, похожего на хлев, снова нырнула в лес. Однако теперь идти было легче.

— Мне страшно… — тихо сказала Лена. Теперь она держала Витю за руку и не отпускала ее ни на секунду.

— Все будет хорошо. Не бойся. Скоро уже часть, ты же слышала, что сказал Илья Андреевич, — ответил он.

Она замотала головой. И было понятно — что нет, не выйдут, она в это не верила. Они безнадежно заблудились, хотя — как это возможно в двадцатом веке, с картой, компасом, практически рядом со столицей СССР — было совершенно непонятно.

А еще более непонятно — почему их до сих пор не нашли.

Вдали снова грохнуло, но этот раз еще более отчетливо, а затем грохот вдруг стал непрекращающимся, хаотичным, будто бы действительно, где-то на западе, по Минскому шоссе началась самая настоящая бомбежка. И хотя никто из них не знал, что из себя воочию представляет бомбежка, разумеется, все смотрели многочисленные художественные фильмы и кадры кинохроники, где такие моменты показывали с максимальной достоверностью.

— Это же не то, о чем я думаю? — спросила дрожащим голосом Лиза. И не дожидаясь ответа, она тихонько заскулила: — Ребята… Денис… она прижалась к Крутову… что это? Мне очень, очень страшно…

Шаров нахмурился. Ему ничего не было известно о проводящихся где-то под Москвой учениях подобного масштаба. Хотя конечно, никто ему не был обязан докладывать, но обычно об учениях с применением боевой техники и авиации заблаговременно оповещали и даже трубили — например, так было в 1981 году, когда проводили учения «Запад-81», «Щит-82» — это те, о которых он слышал и читал в «Красной Звезде» и «Правде». Даже в «Советском спорте» периодически публиковались заметки с указанием спортсменов, как правило, армейцев, участвовавших в учениях.

— Решили объединить «Зарницу» с настоящими войсками, — послышался голос Червякова. — Но как-то больно уж близко к нам… не могли подождать, пока мы закончим… — он помолчал, ковыряясь в зубах спичкой, потом неожиданно спросил: — А почему вы догнали того мужика?

Шаров сверкнул глазами, подумав, что хулиган прав — нужно было бросить все и во чтобы-то ни стало догнать странного типа, одетого в какое-то тряпье. А теперь что? Поздно говорить…

— Решил вас не бросать…

— В следующий раз не останавливайтесь, я присмотрю за ними, — сказал Червяков.

— Ты точно присмотришь… — сплюнул Шаров себе под ноги.

Начинало темнеть. Мрачные избы, окруженные перепаханными огородами с торчащей ботвой, сараями и хозяйственными постройками, со следами копыт животных, точно жилые, но почему-то брошенные — их присутствие на территории воинской части производили странное впечатление — было одновременно жутко и любопытно. Кто такое вообще мог допустить? Может быть, это учебные макеты для отработки навыков десантуры или подготовке действий диверсионных отрядов в тылу врага? Он не знал ответов, но ничего лучшего в голову не приходило.

— Идем, — бросил он ребятам. На придумывание правдоподобных версий у него уже не осталось сил, да и желания тоже. Он хотел поскорее попасть в часть, а там — хоть потоп. Трибунал, милиция, дело, выговор, окончание спортивной карьеры — все что угодно, лишь бы выбраться отсюда. И вывести ребят.

Самое большое опасение внушал Червяков. От него можно было ожидать любых выходок. Даже толстый неуклюжий Марченко и полуслепой Крутов выглядели более надежно, не говоря уже о девчонках. Те вообще держались молодцом, да и по сборной легкой атлетики он знал, что девушки в команде более эмоционально стабильны.

И все же, ситуация скользила по наклонной, медленно выходила из-под контроля. Еще немного и… нет, он не сдастся, но силы будут на исходе.

Шаров отбросил скверные мысли, сделал пару глубоких вдохов как перед важным, требующим полной самоотдачи стартом и шагнул вперед.

Они волочились по проселочной дороге, постоянно озираясь и оглядываясь.

Внезапно он понял, что далекий гул и взрывы прекратились и стало бесконечно тихо. Так тихо, словно бы кто-то одновременно выключил в доме все работающие телевизоры, радиоприемники и магнитолы — так бывало, когда изредка случались проблемы на подстанции и район, где он жил, погружался в темноту и тишину.

— Как тихо, — сказала Лена, взглянув в небо, затянутое серой вуалью.

— Когда мы уже придем? — не то спросил, не то простонал Денис, потирая виски.

— Скоро, — ответил ему Давид. — Уже рядом.

Чуть левее, в глубине леса послышалось журчание. Возможно, это был тот самый ручей, вдоль которого они шли к озеру.

— Этот ручей течет прямо позади штаба, — сказал Шаров, снова достав карту. — Там труднее идти, зато точно выйдем. Давайте к спустимся к нему и посмотрим.

Они свернули и быстро вышли к воде, хотя в этом месте ручей был похож на небольшую речку метра два с половиной шириной, берега которой поросли осокой и мелким кустарником.

Вдоль правого берега змеилась едва заметная тропка. Молча группа направилась по ней, но не пройдя и двадцати метров, Шаров вдруг остановился.

— Тихо! Смотрите!

— Что? Там кто-то есть? — послышался позади него шепот.

— Там кто-то… вроде кто-то рыбу ловит…

Они прокрались еще метров пять и, затаившись за большим кустом, увидели, что в небольшом изгибе ручья, на возвышающемся бережку сидит девочка лет тринадцати и сосредоточено смотрит на поплавок на натянутой течением леске.

Она была так увлечена, что буквально ничего не видела и не слышала вокруг. Рядом с ней лежал старый «взрослик» — велосипед темно-синего цвета. Выглядел он так, словно достался ей от деда.

Шаров сделал еще шаг, под ногой треснула ветка и девчушка резко повернула голову.

Взгляды их встретились. Шаров заметил в ее глазах немое удивление, испуг, а еще — любопытство. Она словно была шокирована, увидев в лесу группу одетых в спортивные костюмы школьников.

— Эй, не бойся, — Шаров