выключила газ под сковородой с луком и принялась тереть на крупной тёрке свёклу.

— Как её жаль… — начала я, обращаясь к золотому дракону на спине Маргариты, а она продолжала ритмично тереть свёклу. — А что случилось?

— Онкология, — коротко ответила Маргарита.

Я попыталась ещё что-нибудь у неё выяснить. Узнать подробности. Но она сменила тему.

Сапог я, несмотря на большой соблазн, брать не стала».

Три

«У меня был выходной, который выпал на субботу. Танечка не приехала, Маргарита куда-то вышла, я думала, что в магазин. Я сидела дома. Честно говоря, единственное, чего мне хотелось в выходные — это находиться в тепле. Я заштопала носки, потом вскипятила чайник, заварила чай и уже собиралась включить телевизор, когда в дверь позвонили. В дверной глазок я разглядела Ольгу, Маргаритину знакомую, я видела её раньше. Я открыла и предложила ей, пока Маргарита в магазине, выпить со мной чаю. Разуваясь в прихожей, гостья тоже похвалила ничейные сапоги, и я объяснила ей, что они принадлежат Маргаритиной подруге, но подруга, к сожалению, умерла. Ольга кивнула.

— Неприятная история, — заметила она.

— Я так и поняла — Маргарита не захотела рассказывать.

Казалось, тема исчерпана. Мы прошли в кухню, и я налила Ольге свежего горячего чаю, который тут же принялся пахнуть на всю кухню смородиновыми листьями.

— А я была на том дне рождения.

— На каком? — не поняла я.

— На дне рождения Марго. Я, кажется, на этом самом месте за столом сидела. Аня, та, чьи сапоги — там, где сидите вы, — она сделала паузу, потом продолжила. — Я её не знала почти. Но вроде они с Марго были близкими подругами, и Аня даже у неё какое-то время жила — прямо как вы. — Я кивнула.

— Маргарита любит гостей.

Ольга как-то неопределённо усмехнулась в ответ и продолжила:

— Аня сидела почти весь праздник молча. Вся какая-то серая — вроде нездоровилось ей. А потом вдруг как заорёт на Марго: «Ты — гадина! Ты меня отравила, подлюка!»

— Ничего себе… — вставила я, потому что Ольга смотрела на меня в ожидании реакции.

— Вот тебе и ничего. Мы сначала не поняли. Я даже подумала, что она так шутит. Но у неё были такие безумные, яростные глаза. Она смотрела на Марго и кричала, просто взахлёб. Что она, мол, всё поняла. Спрашивала у Марго, что та ей подмешивала. Орала, что это ей с рук не сойдёт. Что она всё тут вверх дном перевернёт и найдёт доказательства. Потом кто-то осторожно спросил, как же Марго её отравила, если Анна сидит вместе с ними вполне живая? На что Анна кричала, мол, не думаете ли вы, что Марго — дура и хочет в тюрьму? И ещё много чего кричала, всего уже не вспомнишь.

— Да… хорошенький день рождения… — выдохнула я, когда Ольга замолчала. — И чем кончилось?

— Марго сначала была ошарашена — сидела, не моргая, и молчала. Потом стала что-то говорить, чтобы успокоить Аню. Но та не слушала и не унималась. Тогда Марго вышла из кухни и потихоньку позвонила в психушку.

— В психушку?

Я знала несколько отвратительных историй об упрятывании в психиатрические лечебницы неудобных родственников. И ни одной о том, что человеку с психическими проблемами там помогли. Поэтому дурдом был последним местом, куда бы я позвонила, будь я на месте Маргариты. Я считала психушку карательным учреждением, но никак не местом, где помогают больным. Ольга, похоже, поняла моё недоумение.

— Да, в психушку. А что такого? Она выглядела чокнутой. Правда, мы все думали, что они просто приедут и сделают ей какой-нибудь успокоительный укол. А они её увезли. Её из психушки муж вытащил. Но потом она быстро умерла.

— Какая жуткая история… — финал меня сильно встревожил. — Ещё чаю?

— Если только полчашки, — попросила Ольга.

Она принялась жевать печенье, и мы какое-то время молчали. Затем она, глядя в чашку и медленно помешивая ложечкой чай, продолжила:

— Но знаешь, что странно? — тут Ольга внезапно перешла на «ты». — Ты же химик по образованию, да?

— Да. И отработала двадцать пять лет по профессии, — поспешно добавила я, потому что в глубине души стыдилась своего кондукторства.

— У неё были одновременно цирроз и рак печени — такой диагноз поставили. Я, конечно, медицинской карты не видела — общие знакомые, что были с ней накоротке, растрепали.

Я сочувственно поморщилась.

— И те же знакомые утверждали, что она никогда в жизни не пила…

Я хотела объяснить, что цирроз — не всегда следствие алкоголизма, что причины бывают разные, в том числе генетические, и уже открыла рот, чтобы начать свою просветительскую речь, но тут Ольга наклонилась над столом и заговорила снова, приблизившись ко мне и понизив тон, словно собиралась сообщить что-то непристойное.

— А до того у Марго была другая подруга… Так та тоже от цирроза печени умерла, представляешь?

Я поколебалась и решила, что не стану рассуждать о причинах цирроза.

— Но ты Марго не говори, что я тебе это рассказала.

Мы ещё несколько минут посидели молча: я — обдумывая услышанное, она — прихлебывая чай. А потом Ольга как ни в чём не бывало принялась болтать о разной бытовой ерунде: откуда смородиновый лист да какой чай мы берём, что в России настоящего зелёного чая не найдёшь, а вот у неё самый настоящий, потому что прямо из Китая…

Наконец она отнесла пустую чашку в раковину и заявила:

— Что-то её долго нет… Пойду, наверное. Много дел сегодня.

Она поспешно собралась и ушла, на прощание кисло мне улыбнувшись в дверях.

Вот вы бы что подумали, если бы услышали такую историю о своей знакомой — абсолютно нормальной тётке?

Я подумала, что Ольга, возможно, интриганка. Знаете, есть такой тип людей — им обязательно нужно вмешиваться в жизнь других. Они хотят кем-то управлять, иметь на кого-то влияние. Но никакого реального влияния у них нет. И тогда они идут в школу интриганства. Благо, туда без рекомендаций принимают.

Рассказывая небылицы одним, подзуживая других и улыбаясь третьим, они наконец получают желаемое. Теперь у них есть иллюзия власти: можно разрушить чужие отношения или хотя бы отравить их, постоянно впрыскивая порции лжи, то одной, то другой стороне.

Ольга, возможно, из таких. Но не на ту напала! Мне не пришло в голову, что она знала, что Маргариты не будет дома. Что она специально так подгадала время, чтобы застать только меня.

Сначала я собиралась расспросить о ней у Маргариты. Но та вернулась поздно вечером, когда я уже легла и приятно покачивалась в тёплом гамаке полудремы. А потом начались рабочие