могут договориться — только перемывать кости молодым коллегам.

— А отец деток? — Наклоняется ко мне Божена Львовна, — он из наших? Или может быть, из отдела?

И снова мимо!

— Он полицейский, — отвечаю с улыбкой и киваю на свидетельства, — там же написано «Руслан Хабиров».

— Где? — Поправляет очки тетка.

Мне хочется сделать «рука лицо». Вот — все что нужно знать о нашем делопроизводстве.

— Вы посмотрите внимательно, — не сдерживаюсь от едкости, — а я пока к своим забегу.

Отдел встречает меня кипишем. Я даже сразу не понимаю, что происходит! Но когда понимаю…

— Ну наконец-то, Алина Дмитриевна! — Подбегает ко мне Владик. — Мы вам звоним, звоним. Там у Семена Петровича начальство, — понижает голос. — Требуют все накладные по операциям за год. Говорят, что их предупредили. Проверка к нам едет!

— Алина Дмитриевна! — Выбегает из кабинета шефа Светочка и чуть не плачет. — Как хорошо, что вы пришли, а то я всем объясняю, что вы ошиблись в отчете, а Семен Петрович про какое-то должностное расследование талдычит. Сказал, что я как сообщница пойду.

— Успокойся, не пойдешь, — отвечаю я ей уверенно.

Во мне вскипает настоящая злость. Пришло время рассказать всю правду. Увольнение мне теперь точно не грозит, а за то время, пока я буду растить детей, Семен Петрович двести раз успеет «обосраться».

— Здравствуйте! — Уверенно захожу в кабинет.

Окидываю взглядом сидящих за столом мужчин. Один лет шестидесяти — это Карпов из совета директоров, а вот того, что помоложе, я вижу первый раз. Ну и ладно…

— Ааа! — Злобно тянет Семен Петрович, — Явилась, Алина Дмитриевна. А рабочий день вот уже как час идет. Или вы деньги нашей компании догуливали?

Ухмыляюсь. Вот ты ж гад!

Чтобы придать себе уверенности, представляю, что возле входа в здание меня остался ждать сосед, что я здесь не одна и открываю рот:

— Ну что вы, Семен Петрович, у меня ваши ананасы ещё не сгнили. Может быть, это как раз вы их купили на деньги компании. А у меня в отчете все было в порядке. Разрешите?

Бесцеремонно подхожу к компьютеру и вставляю флешку.

— Я сейчас все покажу…

Слив, все что накопилось за пять лет учредителям компании, я прощаюсь с притихшими коллегами и выхожу с работы с чувством выполненного долга. Сил, конечно, нет. Морально смелость стоила мне очень дорого. Поэтому, чтобы не упасть в ближайший сугроб, я направляюсь к небольшому ларьку с кофе через дорогу. Нужно немного поднять в крови сахар.

Вспоминаю, что сегодня утром, пытаясь поразить соседа, готовила ему капучино миксером и тихо хихикаю. Вот же дурочка… Кажется, втрескалась по уши. Только о нем и думаешь.

И моим чувствам, нагрянувшим так неожиданно, есть серьезные основания.

Но даже если этому чувству не суждено никогда стать взаимным, я не жалею. Потому что это не глупая влюбленность. Это… что-то большое. Как к другу, как к близкому. Чувство, которое не может вдруг пройти. Оно благодарное и…

— Девушка, вы арестованы! — Вдруг слышу за своей спиной и подпрыгиваю на месте.

Сердце делает в груди кульбит. Что происходит?

— Вытяните руки вперед и медленно повернитесь! — Слышу я второй мужской голос. И, кажется, узнаю его…

Глава 23

Руслан

Понимаю, что перегнул с шуткой, когда вижу испуганные глаза Алины.

Всовываю ей в ладошку шоколадку.

— Ну все, гражданка, опустите руки, — улыбаюсь. — И выдохните.

— Ты… — приходит в себя Алина и замахивается сумкой. — Ты! Я думала за мной ОБЭП пожаловал!

— Нас повысили, браток, — возвращается от ларька со стаканом кофе Демид. — Держи, не бойся, — отдает его моей соседке.

— Так что там про ОБЭП? — Хмурюсь. — Так все плохо прошло?

— Нет, — мотает Алина головой. — Я просто переволновалась. А тут вы.

— А тут — мы, — хмыкает Демид иронично. — Мимо проезжали. Слу-чай-но.

Делаю ему знак, чтобы не начинал «вот это вот все»! Гад такой!

— Познакомься, — говорю соседке, — тот самый друг, коллега, собутыльник и брат Майки — Димид.

— Я сразу поняла, что это вы, — улыбается Алина. — Очень приятно.

Забирает у него кофе, делает глоток и открывает шоколадку.

— Извините, — бормочет. — Мне срочно нужно покушать.

— Меня накормила, а сама? — Осуждающе качаю головой.

— А сама не успела. Дети проснулись, и Майя пришла. Пока ей все показала-рассказала…

— Ну вот, а ты переживал, — фыркает Демид, пихая меня кулаком в плечо. — Говорю же — бабы выживывут там, где мужик сдохнет. А если это две бабы…

Возвращаю ему удар в плечо, чтобы много не болтал. Философ хренов!

— Ну ладно… — неловко пожимаю плечами. — Мы дальше погнали. Труба зовёт!

— Ты что на ужин будешь? — Смущено интересуется Алина.

И мне, черт возьми, приятны эти бытовушные диалоги, хоть друг и эпично подкатывает глаза.

— Там есть рыба в морозилке. Закинь ее в духовку. Уже три месяца лежит. И риса свари.

— Хорошо, — отвечает соседка. — До свидания! — Оборачивается на Демида.

— И вам не хворать, барышня, — ёрничает он.

Я подхватываю друга под руку и тащу вперед.

— Ты чего, блин, так себя ведешь? Как школьник!

— Это я как школьник? — Притворно оскорбляется Демид. — Ну то есть это я вместо работы все голову себе пробил: «Давай сгоняем на Островскую. Давай сгоняем… Просто в стороне постоим, посмотрим!»

Пихаю его локтем в бок.

Да. Я переживал. Вот сейчас налажу Алине с детьми жить и отвалю. На выходных буду забирать парней погулять. Ну или когда там соседке нужно будет. Может, повышение к начале лета получу, тогда можно будет и на няню раскошелиться.

Провожаю взглядом соседку, которая, видимо пользуясь моментом, достаточно вальяжно удаляется по небольшой парковой аллее в сторону остановки, и сажусь в машину.

— Ну то есть ты серьезно хочешь, чтобы я поверил, что между вами ничего нет? — Падает на соседнее сиденье Демид и пристегивается. — Да у вас у обоих глаза горят!

— Не придумывай! — Отмахиваюсь, заводя машину.

Наверное, нужно было предложить подвезти Алину. Но я и так что-то перебарщиваю с заботой. Да и Демид ведет себя, как придурок пубертатный. Вот уж никогда бы не подумал!

— Хорошие отношения и общие дети — это ещё не повод начать портить друг другу жизнь. — Отвечаю своей философией, выстраданной за годы сомнительных отношений.

— Почему сразу портить? Нормально живут и мои и твои предки, — бурчит Демид.

Тяжело вздыхаю.

— Твои родители — это исключение из правил. А моему отцу с мамой повезло. Это не статистика, а ошибка выживших!

— Ладно, — решает не спорить со мной друг. — Поехали, малолетних алкоголиков допрашивать, а то полковник нас на кол наденет, если к пятнице ему виновника торжества не найдем. А мы