в себя, догадываясь по реакции наставников, что хоть и совершил ошибку, но не слишком фатальную, и все еще можно исправить.

— Ждать, мой юный друг. Ждать. Время лечит. И магия твоя вернется. Вот сколько — сказать не могу. Сутки или больше? Не знаю.

— Сутки? — Тупо повторил Максим.

Маг перехватил поудобнее посох и обвел наконечником контур вокруг него, вновь вздохнул и вынес вердикт:

— Минимум. У тебя полное магическое истощение, повторяю. Вздумай ты продолжить свои достижения, пострадало бы само ядро. А так — опустошение до нуля, не более. Ты ведь не сам остановился, да? — Вдруг улыбнулся Самуил, — это она прекратила?

Максиим покраснел.

— Да, — зло сжимая кулаки, признался парень, — сказала, что больше не выдержит.

Наставники расхохотались.

— Она эльфийка, дурень, эльфийка, — Иван жестикулировал словно объясняя таблицу умножения великовозрастному дитятке, — она и выкачала себе всю твою силу. Магическую. Всю ману, что было возможно до порога повреждения ядра. Она не могла устать потому в принципе.

— Она сейчас здоровее здорового, мой юный друг. Пользоваться магией эльфы не могут, но использовать — почему нет. Понимаешь разницу? — Самуил увидел, что нет, и пояснил: вот ты решил вылечить кому-то порез, например, или ушиб. Ты сам направляешь ману на цель, другой человек не способен взять ее у тебя. А эльф способен. Эльфийки — тем более, а через близость — так, что и не заметишь. Ты и не заметил, Гарри.

— Кровавый, Кровавый Гарри, — опять захохотал Иван, — прошу титуловать полным именем нашего лучшего бойца! А девчонка не промах! Ей-богу, она мне даже начинант нравиться. Во-первых легко отделалась там где должна была погибнуть. Затем еще и здоровье поправила так, что лучше и не надо. Кстати, малохольный, чего это она не выходит? Уставшая, да? Ох, хитра. Вот оно — коварство эльфийское. Учись уму. Это ведь только начало, наш доблестный Кровавый Гарри.

— Ну ладно, посмеялись и хватит. Самуил вернул лицу серьезность. — Имеем что имеем. Гарри я о тебе сейчас, с одной стороны это сбой, но с другой, если подумать, очень хороший сбой. Парень совсем утонул в магии, скоро ложку до рта без нее доносить отвыкнешь. Иван, грех не использовать этот день по-полной.

— Ваша правда, то есть как скажете, господин маг. Ну что, малохольный, — обратился он к потерянно стоявшему подопечному, — давай по-новой. Палку в руки и вперед. Меч опасно, — уловив обиду в глазах парня, — порежешься больно, опять господину магу тебя лечить, как убогого. Да и в памяти палка тверже отпечатается.

Максим мысленно ругал себя последними словами и обещался серьезно спросить с коварной слуги, когда выходил в центр площадки. "Дядька" бросил ему палку, только не привычную дубинку, а целый шест, раза в два длиннее.

— Толку мне тебя колотить, — ухмыльнулся Иван, — увеличим дистанцию. Немного. Да и с ловкостью у тебя куда лучше сейчас, магия великая сила. Да и тело вспоминает, вероятно. А вот с точностью проблемы. Презираешь ты силу. Это и будем лечить.

— В каком смысле презираю?

— Швыряешь ее почем зря. Разве это уважение? Расход бестолковый. Как золотым платить где и серебрушки много. А сила не любит неуважения. Но, думаю, не со зла ты, а с глупости необычайной. Не понимаешь. Сейчас поймешь. Давай, коли меня.

— Колоть?

— Коли, руби, в узел вяжи, делай что хочешь. Задача прежняя — достать меня. И артефакта здесь нет. Заденешь — значит заденешь. Начали.

Максим стиснул зубы и постарался раслабиться. Будь что будет. Да, сделал глупость. Небольшую. Но запомнит он ее крепко. Теперь же нельзя расклеиваться, ведь он помнил как хорошо себя чувствовал, как уверенно. Лишиться этого? "Неужели все дело в магии? Ну уж нет!", — Подумал он, делая первый выпад.

— Да. Не ходил ты, парень, в штыковую, — Иван легко ушел от неуклюжего действия ученика, — а если война?

— Штыковую? — Максим даже замер. — У вас есть ружья?

Иван непонимающе пожал плечами и больно ткнул его под колено. Парень упал.

— Вставай, Гарри, будем оправдывать имя, уж не взыщи. А то халтура одна.

Это был очень долгий день.

Когда Максим ввалился в свою комнату, ему казалось, что прошло уже много, много дней, а не один, как он в ней не был. Сил не было совершенно. Все тело болело. Хотелось лишь одного — спать. И даже говорить о чем-то с эльфийкой уже не было никакого желания. Он устал. Макс тупо добрел до кровати и сел рядом с Сафрой. Чем она занималась весь этот долгий день, можно было только гадать. Даже злости на нее не было.

— Простите меня, господин, — прошептала девушка, и он почувствовал как ее прохладная ладонь ложится поверх его руки, — я не могла поступить иначе.

Максим улыбнулся. "Все же есть в эльфийках что-то удивительно женственное", — подумал он, — "то что заставляет к ним относиться иначе. А еще нелюдь. Нелюдь, которая понимает нас лучше, чем мы сами. И может даже съесть. Так романтично".

— Ничего, милая (он настолько устал, что не заметил как вырвалось это слово), все бывает. Я и сам виноват. Но не думай обо мне плохо, я совсем не сержусь на тебя.

— Не сержусь, — повторила она, — не сержусь. Господин не сердится. Но на что именно не сердится мой господин?

Сафра повернула голову и поймала его взгляд. Максим зачарованно смотрел в ее прекрасные глаза. Ему ощутимо почудилось как будто девушка сделала что-то, отчего стало легче и усталость стала отступать.

— На что же не сердится мой храбрый господин? — Поняв, что не дождется ответа пропела девушка.

— На то что ты лишила меня магии сегодня, — Максим купался в сиянии ее глаз. — Я не сержусь, — благородно добавил он.

— Но разве это моя вина, господин? — Удивилась эльфийка. — Мне показалось, что и вы приложили для этого немало усилий. Напротив, я постаралась удержать вас от ошибки, как и положено хорошей слуге. Моя совесть чиста, господин.

— Да, и выкачала из меня весь запас маны.

— Но разве не мой господин уверял, что "это все для тебя", когда сравнивал свою верную слугу с разными видами парнокопытных? Я вообще-то не